Юрий Левитанский

«Каждый выбирает для себя». Хотя это ему только кажется, что сам выбирает, – не он, а подсознание его выбирает: оно-то на самом деле и руководит нашими поступками и решениями. Я вот вспоминаю одну статью, написанную в двадцатых годах Алексеем Толстым – тогда он ещё не стал «тем самым» Алексеем Толстым: там были замечательные формулировки – насчет того, что у искусства ни одной задачи нет, а задачу носит в себе сам художник, иногда, кстати, даже не зная об этом, не умея ее сформулировать. Ведь в каждом человеке есть какая-нибудь своя внутренняя задача – мне кажется, что у литератора она находится конкретно в животе, я ее во всяком случае там чувствую, прошу прощения за подробность… Впрочем, может быть, у разных людей она в разных местах находится, но эту мысль опасно продолжать.

0.00

Другие цитаты по теме

Во многих отношениях люди выражают свои мысли и подсознание так, как если бы они отразились на зеркале. Вы не сможете избежать этого, несмотря на то, что терпите.

Во многих отношениях люди выражают свои мысли и подсознание так, как если бы они отразились на зеркале. Вы не сможете избежать этого, несмотря на то, что терпите.

Подсознание — подвальный этаж, сердце — очаг дома, разум — его рабочий кабинет, а вот душа... душа — это высокая башня, с нее-то и видно дальше всего.

Кошачьи клички придуманы людьми для собственной пользы: так им кажется будто животное им принадлежит.

Каждая страна, как и человек, доставляет неудобства другим, одним фактом своего существования.

Человек — произведение природы, он существует в природе, подчинен ее законам, не может освободиться от нее.

Человек не может построить своё лучшее «я» иначе как на развалинах прежнего.

Я рассматривала людей, проходивших внизу. У каждого из них своя история, и она — часть еще чьей-нибудь истории. Насколько я поняла, люди не были отдельными, не походили на острова. Как можно быть островом, если история твоей жизни настолько тесно примыкает к другим жизням?

Человек чувствует, как тщетны доступные ему удовольствия, но не понимает, как суетны чаемые.

Одиночество духа гораздо страшнее одиночества тела, которое можно насытить каким-то эрзацем, тогда как душа признает только подлинник.