Тихоокеанский рубеж (Pacific Rim)

Другие цитаты по теме

— Да, здорово вы облажались. Из-за вас нас всех перебьют, Райли. А я хотел бы вернуться живым — мне нравится моя жизнь. Так может, ты сделаешь всем одолжение и исчезнешь? Ты ведь это умеешь.

— Замолчи! Сейчас же!

— Да, конечно. Ты бы воспитал свою девчонку. Этой сучке нужен поводок.

— Проси прощения.

— Да пошёл ты!

— Я сказал, проси прощения!

— Она умеет держать дрифт, а он первый потерял синхронизацию! У нас нет права на ошибку, или они надерут нам задницу! Он — неудачник, а она — салага! Мне даром не нужно такое прикрытие!

— Мы в курсе. Впредь выбирайте выражения.

— Маршал! Отличная речь. Даже не знаю, как с вами теперь синхронизироваться.

— Я вхожу в Дрифт пустой. Без воспоминаний. Без страха. Без званий. А что до тебя... Здесь всё просто: ты эгоист с кучей комплексов. Эту не хитрую загадку я разгадал ещё в первый день. Но ты сын своего отца. Так что с Дрифтом проблем не будет. Меня это устроит.

— Я виноват, что он такой. Смышлёный парень, но с ним никогда не знаешь — надо обнять его или пинка отвесить.

— При всём уважении, сэр, второй вариант лучше.

Когда пришельцы проникли в наш мир, они явились из глубин Тихого океана. В расщелинах между литосферными плитами открылся Разлом — портал между двумя измерениями. Мне было 15, когда первый Кайдзю вышел на сушу в Сан-Франциско. К тому времени, когда танки и истребители уничтожили его — спустя шесть дней — три города лежали в руинах.

Десятки тысяч жертв. Мы почтили память погибших. Воздвигли памятники в их честь. И стали жить дальше. А затем, спустя всего лишь полгода, второе чудовище напало на Майами. Уровень кислотности в крови Кайдзю спровоцировал токсичный эффект под названием «Кайдзю-Блу». Третий монстр атаковал Ганновер, а потом четвёртый — Владивосток.

И тогда мы поняли — это не прекратится. Это только начало.

— Да, здорово вы облажались. Из-за вас нас всех перебьют, Райли. А я хотел бы вернуться живым — мне нравится моя жизнь. Так может, ты сделаешь всем одолжение и исчезнешь? Ты ведь это умеешь.

— Замолчи! Сейчас же!

— Да, конечно. Ты бы воспитал свою девчонку. Этой сучке нужен поводок.

— Проси прощения.

— Да пошёл ты!

— Я сказал, проси прощения!

Когда рождается младенец, то с ним рождается и жизнь, и смерть.

И около колыбельки тенью стоит и гроб, в том самом отдалении, как это будет. Уходом, гигиеною, благоразумием, «хорошим поведением за всю жизнь» — лишь немногим, немногими годами, в пределах десятилетия и меньше ещё, — ему удастся удлинить жизнь. Не говорю о случайностях, как война, рана, «убили», «утонул», случай. Но вообще — «гробик уже вон он, стоит», вблизи или далеко.

Жизнь человека — темная машина. Ею правит зловещий гороскоп, приговор, который вынесен при рождении и обжалованию не подлежит. В конечном счете все сводится к нулю.

Юность была из чёрно-белых полос,

Я, вот только белых не вспомнил.

Человек может быть одинок, несмотря на любовь многих, если никто не считает его самым любимым.