— Ну что, сынок? Когда с кем-то дрифтуешь, кажется, что не обязательно что-то говорить. Жаль, что я многих вещей так и не сказал вслух.
— Не надо. Я всё знаю. И всегда знал.
— Ну что, сынок? Когда с кем-то дрифтуешь, кажется, что не обязательно что-то говорить. Жаль, что я многих вещей так и не сказал вслух.
— Не надо. Я всё знаю. И всегда знал.
— Да, здорово вы облажались. Из-за вас нас всех перебьют, Райли. А я хотел бы вернуться живым — мне нравится моя жизнь. Так может, ты сделаешь всем одолжение и исчезнешь? Ты ведь это умеешь.
— Замолчи! Сейчас же!
— Да, конечно. Ты бы воспитал свою девчонку. Этой сучке нужен поводок.
— Проси прощения.
— Да пошёл ты!
— Я сказал, проси прощения!
— Она умеет держать дрифт, а он первый потерял синхронизацию! У нас нет права на ошибку, или они надерут нам задницу! Он — неудачник, а она — салага! Мне даром не нужно такое прикрытие!
— Мы в курсе. Впредь выбирайте выражения.
— Маршал! Отличная речь. Даже не знаю, как с вами теперь синхронизироваться.
— Я вхожу в Дрифт пустой. Без воспоминаний. Без страха. Без званий. А что до тебя... Здесь всё просто: ты эгоист с кучей комплексов. Эту не хитрую загадку я разгадал ещё в первый день. Но ты сын своего отца. Так что с Дрифтом проблем не будет. Меня это устроит.
— Я виноват, что он такой. Смышлёный парень, но с ним никогда не знаешь — надо обнять его или пинка отвесить.
— При всём уважении, сэр, второй вариант лучше.
Когда пришельцы проникли в наш мир, они явились из глубин Тихого океана. В расщелинах между литосферными плитами открылся Разлом — портал между двумя измерениями. Мне было 15, когда первый Кайдзю вышел на сушу в Сан-Франциско. К тому времени, когда танки и истребители уничтожили его — спустя шесть дней — три города лежали в руинах.
Десятки тысяч жертв. Мы почтили память погибших. Воздвигли памятники в их честь. И стали жить дальше. А затем, спустя всего лишь полгода, второе чудовище напало на Майами. Уровень кислотности в крови Кайдзю спровоцировал токсичный эффект под названием «Кайдзю-Блу». Третий монстр атаковал Ганновер, а потом четвёртый — Владивосток.
И тогда мы поняли — это не прекратится. Это только начало.
— Да, здорово вы облажались. Из-за вас нас всех перебьют, Райли. А я хотел бы вернуться живым — мне нравится моя жизнь. Так может, ты сделаешь всем одолжение и исчезнешь? Ты ведь это умеешь.
— Замолчи! Сейчас же!
— Да, конечно. Ты бы воспитал свою девчонку. Этой сучке нужен поводок.
— Проси прощения.
— Да пошёл ты!
— Я сказал, проси прощения!
Эти стихи, наверное, последние,
Человек имеет право перед смертью высказаться,
Поэтому мне ничего больше не совестно.
— Простите... Я немного увлечен... Но быть осмеянным?
— Но в чём?
— В моей любви.
— Но кем же?
— Вами. Ведь я же не слова... я то, что за словами... Всё то, чем дышится... бросаю наобум... Куда-то в сумрак... в ночь...
These are the wonders of the younger.
Why we just leave it all behind
And I wonder
How we can all go back
Right now.