— Вы собираетесь зайти [в клуб]?
— Нет, формируем тут хор поющих монашек!
— Вы собираетесь зайти [в клуб]?
— Нет, формируем тут хор поющих монашек!
— Мне капучино. И ружье. Уверена, у тебя найдется.
— Что-нибудь придумаем. Похоже, Шекспир ошибался. Пьеса слепа к жизни, но только, если в ней нет кукол.
— У меня есть телефон. Только он в шкафчике.
— Почему?
— Не хочу таращится на свою руку весь день. Советую попробовать.
Вот, что я думаю о самоубийстве: все мы его понимаем. На все сто. Желание покончить со всем, сдаться, послать нахрен. Мы не оправдываем его, не прощаем. Но понимаем всем сердцем.
— Как встреча с родителями?
— Ужас. Мама пела колыбельную.
— Только ты можешь рассказать, про колыбельную так, словно это какие-то пытки.
Мы будем заниматься всеми видами дурачества: будем валять дурака, дурачить друг друга, мы будем дурачиться даже тогда, когда другие дураки будут бояться по-дурачески придуриваться.