— Как встреча с родителями?
— Ужас. Мама пела колыбельную.
— Только ты можешь рассказать, про колыбельную так, словно это какие-то пытки.
— Этот отвратительный бургер – часть моего плана стать известной певицей и погибнуть как Курт Кобейн и Эми Венгаузе в возрасте двадцати семи лет.
— Сколько тебе?
— Сорок пять.
— Хм, еще не поздно мечтать.
— Та мне двадцать шесть.
— Отлично. У тебя еще есть время.
— Почему я тебя чувствую?
— Потому что я — часть тебя. Береги мое сердце.
— Обещаю.
— Знаешь, я б всё равно тебе его отдал...
— Тут все хранят секреты других. Это неписанный закон.
— Ты же выдал секрет Гидиана...
— И правда. Значит, ты одна из нас.
— У меня есть телефон. Только он в шкафчике.
— Почему?
— Не хочу таращится на свою руку весь день. Советую попробовать.
— Это очень взвешенное решение. А ты не принимала таких решений очень давно.
— Не переживайте, вечером я обязательно напьюсь.
— Люблю тайные места.
— А тебе не говорили, что ты немного смахиваешь на серийного убийцу?
— Нет. Не припоминаю, чтобы кто-то мне такое говорил. А тех, кто говорил, больше никто не видел.
— О, ты рано. На тебя не похоже... Что уже опять стряслось?
— Проблемы с жильем.
— Ничего нового. Что на этот раз: поджарила чью-то рыбку?
— Не-е, это ж было неделю назад.
— Любишь кабриолеты?
— А у тебя кабриолет?
— Нет, но крыша прогнила насквозь.
— Почти кабриолет.
— Почему ты не разведешься? Терпите друг друга столько лет.
— Развод – вещь дорогая.
Я уверена, что эти парни не из ФБР. В ФБР вряд ли так часто употребляют слово «чудненько».
Cлайд с цитатой