Вот идёт любопытнейший экземпляр, на всех языках мира именуемый дураком.
— Иногда я подслушиваю разговоры... И знаете что?
— Что?
— Люди ни о чем не говорят.
Вот идёт любопытнейший экземпляр, на всех языках мира именуемый дураком.
— Иногда я подслушиваю разговоры... И знаете что?
— Что?
— Люди ни о чем не говорят.
Даже не знаю, Хрюндель, как мне словами выразить весь твой дебилизм.
Правила этикета, как и инструкция по эксплуатации чайника, во многом — защита от дурака.
И все суетятся и мечутся, стараются потушить звёзды и погасить солнце.
Разве не говорится: если ты не знаешь, кто за столом дурак, это наверняка ты.
— Что здесь происходит?
— Да ничего. Просто... сидят вместе и разговаривают. Сейчас это редкость, все равно как ходить пешком.
Человек не терпит того, что выходит за рамки обычного. Вспомните-ка, в школе в одном классе с вами был, наверное, какой-нибудь особо одаренный малыш? Он лучше всех читал вслух и чаще отвечал на уроках, а другие сидели, как истуканы, и ненавидели его от всего сердца? И кого же вы колотили и всячески истязали после уроков, как не этого мальчишку? ... Вот! А книга это заряженное ружье в доме соседа. Сжечь ее! Разрядить ружье! Надо обуздать человеческий разум! Почем знать, кто завтра станет мишенью для начитанного человека?
Дурак дураку говорит «Ты дурак!». Вот так и начинается любая из драк.
— Вам никогда не говорили, что глупцы не заслуживают того, чтобы их спасать?
— Мы еще не спасли вас, Малек.
— Извини.
— За что?
— За то, что вышвырнул тебя из бункера. За это, эм... и за то, что не сказал про Сэма.
— Ты думал, что его жизнь поставлена на кон.
— Да, меня одурачили.
— Я думал, что спасаю Рай. Меня тоже одурачили.
— Так, говоришь, мы с тобой — пара тормознутых недоумков?
— Я предпочитаю слово «доверчивые».