Верста — не киста, на живот не давит.
Не всё свято, что в книгу вмято!
Верста — не киста, на живот не давит.
Какая между нами связь? Каких бы высот ни достигал мой дух, готовясь к Деянию, вечно заброшенный и одинокий желудок все равно потребует своего. Собственные внутренности казались мне облезлым, прожорливым псом, не желающим слушаться хозяина. О, как отчетливо я осознавал: душа может сколько угодно стремиться к возвышенному, но эти тупые и скучные органы, которыми набито мое тело, будут стоять на своем и мечтать о пошлом и обыденном.
... Душа могла грезить о неземной красоте алмазов, но брюхо упрямо требовало теста.
— Вставай, Ваня! Вставай! А то горячее стынет! Паштет «Фуа-гра́» будешь? Из печени гусей, раскормленных грецкими орехами... [пробует] Ммм!.. Очень советую! Каре ягненка, копченный угорь, пойманный в Тимиряцком озере. Десерт — Крем-брюле, пирожные, Бланманже.
Потом помолишься, потом. «Молитва — ждет, горячее — нет!», — так у нас в пекле говорят. Чарка вина не убавит ума. Будешь, Вань?
Иван [закончив молитву]: — Н-не пью я.
— Не пьют только на небеси, а на Руси — кому только не поднеси!
На досуге отобедай у Пожарского в Торжке! Жареных котлет отведай и отправься налегке…
— Я ищу некого Эйса Вентуру.
— Любой, входящий в этот храм, лишается своего имени.
— Он американец.
— Мы все дети одной силы.
— А, ну да. Он ещё любит наклоняться и разговаривать задницей.
— Ах, этот... Идёмте за мной.
Почто бог наказал меня такими дорогами? Кто ответит? Александр Христофорович, душа моя! Родовое ли это проклятие России или будет всё-таки вспоможение всевышнего и заживем мы когда-нибудь как люди?
— Горишь почему?
— По грехам.
— Так велики?
— Больше кузнечика и меньше воловья носка.
— Значит, почти святой. Для таких у меня места нет. Все переполнено грешниками, как церковь в воскресный день.
Не знаю, чем меня так заинтересовал этот пес. Возможно, абсолютным несоответствием праздничной и светлой атмосфере улицы: он упрямо тащил за собой какой-то иной, совершенно отличный от всего окружающего мир. Пес брел по своей собственной мрачной вселенной…
– Я раздумал, никуда не пойду!
– Послушай, пропащая душа! Это для тебя единственная возможность прикоснуться к тому, о чём мечтает каждый христианин! Мне это вообще неважно, мы камням не поклоняемся а вы – иное дело. Ваня, держи человеческое слово, даже я держу слово бесовское, хотя мне здесь трудно: чувствую, как Он здесь ходил!
— В чём каешься?
— Во всём.
— А если подумать?
— Нет такого греха, который бы я не испробовал.
— Значит, во всех. В воровстве?
— Да разве это грех в России?