А ведь Смерть, должно быть, самое одинокое существо во вселенной. На великой вечеринке Вселенной он всё время проводит на кухне.
Я страшусь не смерти. Я страшусь того, что настанет после.
А ведь Смерть, должно быть, самое одинокое существо во вселенной. На великой вечеринке Вселенной он всё время проводит на кухне.
В этой озаренной ярким пламенем свечей комнате хранятся жизнеизмерители. Стеллаж за стеллажом тянутся приземистые песочные часы – по одному стеклянному сосуду на каждого живого человека. Они работают беспрерывно, не требуя завода, все льют и льют свой мелкий песок из будущего в прошлое. Каждая падающая песчинка добавляет неприметный шелковый звук в общий свист, отчего кажется, что помещение полнится звуком морского прилива.
А вот и обладатель этой чудной комнаты, он медленно и величаво шествует вдоль стеллажей. Вид у него озабоченный. Его зовут Смерть.
Со знатью вечно проблемы. Они упорнее цепляются за жизнь. Средний крестьянин, так тот просто ждёт не дождётся покинуть этот мир.
— Но ты не Смерть! Ты только выполняешь его работу!
— СМЕРТЬ ЕСТЬ ТОТ, КТО ВЫПОЛНЯЕТ РАБОТУ СМЕРТИ.
— Но ты — Смерть! — воскликнул Мор. — Ты занимаешься тем, что ходишь и убиваешь людей!
— Я? Убиваю? — отозвался Смерть, явно оскорбленный до глубины души. — Да как тебе такое могло взбрести в голову? Людей убивают, но это их личное дело, здесь я ни при чём. Я вступаю в игру после того, как это событие свершится. Моя обязанность — заниматься человеком с момента убийства и дальше. В конце концов, ты не находишь, что мир, в котором людей убивают и после этого не умирают, заслуживает название чертовски глупого мира?
Ты не находишь, что мир, в котором людей убивают и они после этого не умирают, заслуживает название чертовски глупого мира?
Змея обвилась вокруг щиколотки Маленького принца, словно золотой браслет.
— Всех, кого я коснусь, я возвращаю земле, из которой они вышли, — сказала она. — Но ты чист и явился со звезды...
Маленький принц не ответил.
— Мне жаль тебя, — продолжала змея. — Ты так слаб на этой Земле, жесткой, как гранит. В тот день, когда ты горько пожалеешь о своей покинутой планете, я сумею тебе помочь. Я могу.
— Содоми нон сапиенс, — пробормотал себе под нос Альберт.
— А это что значит?
— Значит: если я хоть что-нибудь понимаю, то я педераст.