Исаак Бабель. Одесские рассказы

Другие цитаты по теме

Выпивайте и закусывайте, пусть вас не волнует этих глупостей.

Стыд, мосье Тартаковский,  — в какой несгораемый шкаф упрятали вы стыд?

Картёжницы и лакомки, неряшливые щеголихи и тайные распутницы с надушенным бельем и большими боками — женщины хлопали черными веерами и ставили золотые. Сквозь изгородь дикого винограда к ним проникало солнце. Огненный круг его был огромен. Отблески меди тяжелили черные волосы женщин. Искры заката входили в бриллианты — бриллианты, навешанные всюду: в углублениях разъехавшихся грудей, в подкрашенных ушах и на голубоватых припухлых самочьих пальцах.

И он добился своего, Беня Крик, потому что он был страстен, а страсть владычествует над мирами. Новобрачные прожили три месяца в тучной Бессарабии, среди винограда, обильной пищи и любовного пота.

Давидка лежал в люльке, сосал соску и пускал блаженные слюни.

Если бы каждый, кому нужны были деньги, шёл бы грабить и убивать — мы бы все вымерли.

— Понимаешь, ты перекрыл дорогу, а кому-то может нужно проехать. К тому же, у тебя нет маленькой специальной таблички, ну знаешь, такая маленькая, голубенькая с инвалидным креслом.

— Вот моя табличка! [грабитель достает пистолет]

— Ах ты ж, черт, а я думал, у тебя ее нет... Вероятно, мне следует вызвать полицию. [Уэс достает свой пистолет] Опа, а вот и она!

Старик из Одессы может есть всякую похлебку, из чего бы она ни была сварена, если только в неё положены лавровый лист, чеснок и перец.

Шестидесятилетняя Манька, родоначальница слободских бандитов, вложив два пальца в рот, свистнула так пронзительно, что ее соседи покачнулись.

— Маня, вы не на работе,  — заметил ей Беня,  — холодно-кровней, Маня…