Для того, чтобы жить свободно и счастливо, вы должны пожертвовать скукой. Это не всегда легкая жертва.
7.00
Счастливые люди — это самые надоедливые, самые скучные люди.
Ричард Бах
Другие цитаты по теме
Cлайд с цитатойЧем меньше нужно человеку — тем более он счастлив, чем больше желаний — тем меньше свободы.
Ответьте сами себе, для чего вам хочется создать семью? Если для своего счастья, то, значит, вы будете требовать от супруга и детей, чтобы они строили жизнь согласно вашим желаниям, и вместо предполагаемого счастья столкнетесь с конфликтами. А если вы будете иметь намерение приносить радость близким посредством служения им, жертвенности и терпения, то, значит, вы более готовы для семейной жизни, и Господь пошлет вам супруга. Когда христианин не думает о себе, а служит другим, смиряя себя, то счастье само ищет его.
Зачем Мне деньги? Чтобы приумножая их количество — помогать людям и показывать, что деньги не всегда зло.
Зачем Мне свобода? Чтобы не дать Моим оппонентам возможности наносить удары по слабым местам.
Зачем Мне Любовь? Чтобы отдавая свои чувства — увидеть, как становится Счастливым другой человек.
Зачем Мне Жизнь? Чтобы стать богаче духовно, обрести свободу мыслей и действий, дарить Любовь и Счастье.
Возможно, всему виной моя скука. Скуки, подобно армейской, я не испытывал ни до, ни после, она тяжелым свинцом наливала каждую клеточку моего тела. Обычно скука ассоциируется с бездельем, но тут был совершенно другой случай, ведь пехотинец, проходящий боевую подготовку, не знает покоя с утра до позднего вечера, а затем спит как убитый. Ту скуку, о которой я говорю, порождала отрезанность от всего, что украшает жизнь, или возбуждает любопытство, или расширяет горизонты восприятия. Это была скука выполнения бесконечных задач, ничего не дающих ни уму, ни сердцу, скука приобретения навыков, без которых ты бы с радостью обошелся. Я научился шагать в ногу и поворачивать по команде, научился стрелять и держать себя в опрятном (по армейским стандартам) виде, в частности — заправлять койку, чистить сапоги, до блеска надраивать пуговицы и накручивать себе на ноги длинные полосы толстой, навозного цвета ткани, и все это — единственным положенным образом. Я научился все это делать, и даже делать хорошо, хотя и не видел в том особого смысла.
Молчание — свидетельство о недоразвитости, если не учитывать ту осторожность, которой не лишне пользоваться в обществе несвободном.
Совсем вольным, свободным от всего на свете человек быть не может. Нормальный человек. А ненормальный… Если он свободен от общежитийных правил, то становится бродягой перекати-поле — ни с кем не уживается, нигде корней надолго не пускает, для всех неудобен, противен. Если он свободен от долга и обязанностей, то ему верить ни в чем нельзя – предаст, обманет, украдет, и совесть его мучить не будет. Если он свободен от преданности роду, обычаям, земле — он враг! Приведет на свою землю иноземцев, принесет чужие нравы и предательством это не сочтет. Ну а если он свободен от совести, любви, сострадания, то и не человек он, а зверь, убить такого — мир от скверны очистить.
... ловушки зеркал я сумела избежать, но взгляды — кто может устоять перед этой головокружительной бездной? Я одеваюсь в черное, говорю мало, не пишу, все это создает мой облик, который видят другие. Легко сказать: я — никто, я — это я. И все-таки кто я? Где меня встретить? Следовало бы очутиться по другую сторону всех дверей, но, если постучу именно я, мне не ответят. Внезапно я почувствовала, что лицо мое горит, мне хотелось содрать его, словно маску.