— Тебе мешает то, мешает это. Но все это не имеет к тебе никакого отношения. Пока кто-нибудь, кого ты любишь не умирает или не уезжает, и ты заболеваешь или выздоравливаешь. И все это время везде над тобой этот балдахин.
— Какой балдахин?
— Судьба, положение вещей, иррациональное, безличное. Идет дождь, светит солнце, дует ветер. И если ты там, среди этого всего — уже ничего не поделаешь. Положение вещей.
— Случайности.
— Называйте это как хотите, с этим все равно ничего нельзя сделать.
Если бы человек заранее знал, что ждет его впереди, он бы ничего, кроме смерти, впереди не видел. Судьба-злодейка тем и хороша, что иногда выписывает такие забавные кренделя на скользком льду жизни, каким, наверное, мог бы позавидовать даже российский чемпион-конькобежец Панин-Кломенкин.
Мы склоняемся перед неизбежным. Но не как пшеница, а как гречиха! Когда налетает буря, ветер приминает спелую пшеницу, потому что она сухая и не клонится. У спелой же гречихи в стебле есть сок, и она клонится. А как ветер уймется, она снова подымается, такая же прямая и сильная, как прежде.
Я заметил, что даже те люди, которые утверждают, что все предрешено и что с этим ничего нельзя поделать, смотрят по сторонам, прежде чем переходить дорогу.
Все, не только земля, но и человеческий труд, и человеческая личность, и совесть, и любовь, и наука, — все неизбежно становится продажным, пока держится власть капитала.
Зачем считать созвездья в небесах?
На что мне тексты обветшалых свитков?
Свою судьбу прочту — в твоих глазах.
Cлайд с цитатой