— Рейвн, я когда-нибудь произносил во сне имя какой-нибудь девушки?
— Да.
— Назови это имя.
— Назвать в алфавитном порядке?
— Мне немного стыдно за то, что я столько лет подавлял себя...
— О чем ты говоришь?
— Я говорю про маму.
— Так дело в твоей маме?
— Я должен, Сол. Я должен ей признаться.
— О Боже! Не надо! Ты ничего не должен этому ирландскому Волан-де-Морту!
— Фиксирую впереди нас остатки мощной энергии. Я думаю, это ловушка.
— Эй, да что может случиться?
— Что такое, людишки? Нервы сдают? Я вас жду.
— Куда он всё время убегает? Мы его чем-то обидели?
— Паразиты! Сколько вас надо уничтожить, чтобы вы знали своё место?
На одном ленинградском заводе произошел такой случай. Старый рабочий написал директору письмо. Взял лист наждачной бумаги и на оборотной стороне вывел:
«Когда мне наконец предоставят отдельное жильё?»
Удивленный директор вызвал рабочего: «Что это за фокус с наждаком?»
Рабочий ответил: «Обыкновенный лист ты бы использовал в сортире. А так ещё подумаешь малость…»
И рабочему, представьте себе, дали комнату. А директор впоследствии не расставался с этим письмом. В Смольном его демонстрировал на партийной конференции…
Из всех костей святого Дионисия, которые мы видели в Европе, в случае необходимости можно было бы собрать его скелет в двух экземплярах.
— Острые козырьки неуправляемые.
— Совершенно неуправляемые — пришли по каналу и распространились как триппер.
Слабых обожаю обижать,
Доброта у сильных не в почёте.
Можете пол мира обежать,
Но таких злодеев не найдете!
Что бы такого сделать плохого?
Что бы такого сделать плохого?
Ах, как я зол! Ух, как я зол!
Ах, как я зол! Ух, как я зол!
Cлайд с цитатой