Бунт был дико весел, пока их всех не повесили.
Бунт и революция мне никогда не нравились.
Бунт был дико весел, пока их всех не повесили.
— Все же не могут...
— Чего не могут?
— Веселиться, петь, плясать... Не бе-да! Да-да-да! И тому подобное...
Они никогда не взбунтуются, пока не станут сознательными, а сознательными не станут, пока не взбунтуются.
И дай нам сил, Сатана!
Мы будем действовать адекватно.
И пусть падут небеса,
Когда мы поломаем ноги атлантам!
Сознаешь: нельзя делать вид, что жизнь есть веселье, ибо это будет предательством. Предательством. Предательством по отношению к тем, кто печален сейчас, и к тем, кто когда-то был печален, по отношению к этой музыке, к единственной правде.
Не бойся, друг, сегодняшних невзгод!
Не сомневайся, время их сотрет.
Минута есть, отдай ее веселью,
А что потом придет, пускай придет!
Разве смогли бы мы жить без тайного стремления к бунту, без протеста, без неприятия судьбы, какой бы завидной она ни казалась тем, кому не нужно ее нести?