— Мой муж любил устраивать такие охотничьи праздники.
— Я и забыл, что ты была замужем. Трудно представить тебя в роли хозяйки дома, которая снимает с гостей плащи и целует ребятишек.
— Нет, для этого были слуги. От меня требовалось просто сидеть на месте и мило выглядеть. Если я отбивалась от рук, меня запирали в комнате с бутылкой вина и неприличной книжкой. А всем говорили, что я нездорова.
— Со мной родители делали то же самое! Только без вина. Ну и без неприличной книжки.
— Это приближает тебя к заветному кораблю?
— А?
— Я... я просто не понимаю, почему ты работаешь с Хоук. Кажется, на всё, что мы ни делаем, тебе просто наплевать. Что держит тебя здесь?
— В основном «Цветущая роза». У меня там оплачено до конца года... грех не попользоваться.
— Но это же... бордель?
— И что с того? Женщины тоже могут посещать бордели. Ты просто напряги воображение... Глядите-ка, получилось! Ты просто лапочка, когда краснеешь.
— Это был весьма отважный поступок — вернуться, чтобы предстать перед кунари.
— Это была дурь. Они бы прикончили меня.
— Но ты всё равно вернулась. Ты не смогла перенести мысль о том, сколько невинных душ погибнет из-за того, что ты смогла бы предотвратить.
— Расскажи об этом наместнику.
— Это и впрямь пугает, не так ли... вдруг осознать, что ты можешь стать лучше, чем есть?
— Это был весьма отважный поступок — вернуться, чтобы предстать перед кунари.
— Это была дурь. Они бы прикончили меня.
— Но ты всё равно вернулась. Ты не смогла перенести мысль о том, сколько невинных душ погибнет из-за того, что ты смогла бы предотвратить.
— Расскажи об этом наместнику.
— Это и впрямь пугает, не так ли... вдруг осознать, что ты можешь стать лучше, чем есть?
— Эта ваша Торговая гильдия напоминает мне старкхевенский двор. Интриги и слухи в обертке из бюрократии.
— Если в Старкхевене всё хоть на десятую долю так плохо, то я понимаю, почему ты сбежал в Церковь.
— Хуже всего была мода. В Церкви мне не приходилось мучительно вспоминать, носят в этом году приталенные камзолы или свободные.
— А в Старкхевене тебя забивают дубинкой до смерти, если забудешь имя третьей дочери младшего секретаря?
— Если повезет.
— Знаешь, Певчий, твоя жизнь внезапно обрела в моих глазах куда больше смысла.
— Любопытную историю я о тебе слышал, Изабела...
— Да, да, всё правда. Только козла приводить я не просила. А пожар нечаянно получился.
— Я... кажется, это другая история.
У вас, эльфов, у всех прелестные глаза, даже у мужчин. Так и хочется наковырять и сделать ожерелье.
— Я просто хочу выразить тебе восхищение проявленной выдержкой.
— Я не чудовище. Я не буду превращаться в злобного одержимого каждый раз, когда кто-то нарушает этикет.
— Я имею в виду, что ты не воспользовался положением слушателей и не завел речь о судьбе магов. Впрочем, и сказанное тобой меня радует.
— Я просто хочу выразить тебе восхищение проявленной выдержкой.
— Я не чудовище. Я не буду превращаться в злобного одержимого каждый раз, когда кто-то нарушает этикет.
— Я имею в виду, что ты не воспользовался положением слушателей и не завел речь о судьбе магов. Впрочем, и сказанное тобой меня радует.
— Это так захватывающе — работать с Хоук!
— Да ну?
— Кажется, всякий раз, когда в Киркволле что-то случается, она непременно оказывается в это замешана. Мне никогда не предоставлялось столько возможностей помочь людям!
— Ладно. Я думал, что мне уже обрыдло твоё нытье. Беру свои слова обратно. У меня от тебя зубы ноют.
Cлайд с цитатой