Юность и лихорадка со временем проходят. Либо пациент помрет, либо болезнь, в конце концов, отступит...
Молодого и лечить неча, давай ему спать поболе и жрать посытней, всё само заживёт.
Юность и лихорадка со временем проходят. Либо пациент помрет, либо болезнь, в конце концов, отступит...
Тетка Роуз, например, утверждала, что мир вообще находится в состоянии постоянно флуктуирующего безумия и что невроз не болезнь, а факт жизни вроде прыщиков — у одних больше, у других меньше, и только у ненормальных их нет вообще.
Осталось в госпитале, на его территории, простое очарование старых времен: нет пластиковых мешков и пустых банок из-под «кока-колы» на каменных дорожках, ни одного рекламного щита, ни одного пестрого киоска. Неспешно ходят бесконечными кругами люди — седые, старые, прихрамывающие. Они идут, глядя невидящими глазами на золотую прелесть увядающих деревьев, на голубые просветы меж свинцовых облаков, на серые стены госпиталя. Совсем недавно... все было совсем недавно — и жизнь, и молодость, и счастье. Страшные слова — инфаркт, инсульт, опухоль — относились к какому-то чужому миру и не воспринимались всерьез. Точно так, как не воспринималась всерьез возможность увечья и гибели в чужих войнах.
Вперед, вперед! По бесконечному кругу идут счастливые обитатели госпиталя. Те, кто может ходить.
... полицейские очень похожи на журналистов: выслушают вашу версию, но предпочтут свою собственную.
Словом, весь вечер он красовался перед ней, а она задавала нужные вопросы, смеялась, удивлялась.
Они были молоды и не очень любили друг друга, но каждый очень хотел, чтобы любили его.
Молоду тебя замуж-то отдали, погулять-то тебе в девках не пришлось; вот у тебя сердце-то и не уходилось еще.
Огнедышащий дракон Похоти и толстенькая свинка Наивного Эгоизма, свойственные юности, с годами стареют и становятся похожими друг на друга: дракон начинает дышать свинством, а свинья худеет и покрывается бронированной чешуей.