... люди терпеть не могут отличающихся от основной толпы. Особенно в лучшую сторону.
Он не удивился и не испугался. Видно, считал, что хуже быть уже не может. Наивный. Разубеждать его я пока не стала.
... люди терпеть не могут отличающихся от основной толпы. Особенно в лучшую сторону.
Он не удивился и не испугался. Видно, считал, что хуже быть уже не может. Наивный. Разубеждать его я пока не стала.
Делать мне нечего – до хрипоты с дураками спорить… умный бы с первого раза прислушался.
Дурачок, если не хочешь себя выдать — дыши как можно ровнее и громче. Тишина настораживает куда больше.
— Время? Место?! Колдун, тебе мозги, а не кости лечить надо! Ты, между прочим, не в королевском дворце за пятью оградами отлеживался, а у оборотня в логове концы отдавал!
— Я это и имею в виду, — спокойно подтвердил Верес. — Если уж хуже быть не может, значит, можно смело надеяться на лучшее! Дай еще один пирожок, а?
— Верес, я тебе когда-нибудь говорила, что ты наглый, надменный и невыносимый тип?
— Раз двадцать. Но если это доставит тебе удовольствие — можешь повторить еще разок, я охотно послушаю!
... иногда мне кажется, что я карабкаюсь по отвесной скале. Судорожно цепляюсь за чуть приметные впадинки окровавленными пальцами, всем телом прижимаюсь к холодным камням, а надо мной — серое равнодушное небо и пронзительный крик кружащего над пропастью ястреба.
И стоит мне на мгновенье расслабиться, ощутив под ногами широкий, и, казалось бы, надежный уступ, как он внезапно трескается и мелкой крошкой осыпается в бездну, оставляя меня вообще безо всякой опоры.
Удача. Дружба. Любовь. Долг.
Гранитные камушки, шуршащие вниз по склону.
В мире нет ничего прочного. Ничего вечного.
И по скале лучше взбираться с выпущенными когтями, безжалостно засаживая их в удобные для тебя щели.
И никогда не оглядываться.
Их все равно не вернуть. А мне — не вернуться...