— Ты говоришь мне то, что хочется слышать.
— Если это то, что ты хочешь слышать, значит, ты уже сделала свой выбор.
— Ты говоришь мне то, что хочется слышать.
— Если это то, что ты хочешь слышать, значит, ты уже сделала свой выбор.
— У тебя какой-то сумасшедший план?
— Спасибо, что не сказала «глупый». Это много значит.
— Наша с Майклом годовщина 17 августа. И в этом году я вдруг решила его удивить. Он был в Атланте, и я включила его компьютер, чтобы узнать, когда у него будет последняя встреча, и вдруг пришло письмо с пометкой: «Срочно этим вечером!» Да, в письме говорилось о встрече в номере 1216 в Ритц Карлтоне. В полночь. И подпись «Л». В течение нескольких месяцев он обращался к ней Линн, а она в ответ подписывалась «Линни».
— И что ты сделала?
— Ничего. Я просто читала эти письма, как какой-то роман. Он писал ей от всего сердца разное: переживания, что-то весёлое. То что обычно говорят тому, кого любят.
— А ваш брак?
— Всё казалось таким же. Вот только каждый взгляд, каждая шутка, каждый раз, когда мы занимались любовью — всё это стало ложью.
— Я не позволю тебе сбежать.
— Почему именно ты?
— Потому что мне кажется, я знаю, кто ты.
— И кто же?
— Ты девушка, которая распознала любовь и всецело ей отдалась.
— Возможно, я всё ещё та девушка, но может, я выбрала не того парня. Никто не говорит, что я была...
— Да, но всего пять минут назад ты сказала, что всё ещё любишь его.
— Пять минут назад ты сказал, что я люблю его! Я такого не говорила последние полчаса!
Я должен повзрослеть. Чувствовать себя нормально, даже когда всё плохо. И это отстой.
— Черт, не уследила за языком. Ну, это мой парень вроде как. У нас все сложно.
— Звучит как статус в «ВКонтакте», подруга. Он тебе изменил, когда ты была беременна? — Вересова недоуменно мотнула головой. — Оставил тебя с тремя детьми в хрущевке? Оказался главой мафии, и теперь вас должны убить?
— Что за бред, Карин!
— Тогда ничего сложного между вами нет. Или любишь или нет. Не самый трудный выбор в жизни.
— Я могу нанести больший урон с помощью ноутбука, сидя в пижаме за чашкой утреннего чая, чем вы за год оперативной работы.
— И зачем тогда я вам сдался?
— Пока есть курок, кто-то должен его нажимать.
— Или не нажимать. Этого не узнаешь, сидя в пижаме.