— Вы ведь правда не понимаете, да? — сказала она. — Я не хочу получать все, что захочу. Никто этого не хочет. Какая радость в том, что я получу все, что мне хочется?
Вот так, ни за что ни про что? А как же дальше?
— Вы ведь правда не понимаете, да? — сказала она. — Я не хочу получать все, что захочу. Никто этого не хочет. Какая радость в том, что я получу все, что мне хочется?
Вот так, ни за что ни про что? А как же дальше?
Ты что, и в самом деле ничего не понимаешь, да? – спросила она. – Я не хочу «все, что хочу». Никто так не хочет… Не совсем хочет. Что это будет за радость, если я просто получу, все, что пожелаю? Вот так запросто, без труда. Что с того?
— Знаешь... Мы могли бы стать друзьями, — сказала Коралина.
— Мы могли бы стать редкой разновидностью африканских танцующих слонов, — откликнулся кот, — но не стали. Во всяком случае, — язвительно добавил он, взглянув на Коралину, — я не стал.
— Что она хочет от меня? — спросила Коралина кота. — Почему она делает всё, чтобы оставить меня здесь?
— Я думаю, ей нужно кого-то любить.
— Что она хочет от меня? — спросила Коралина кота. — Почему она делает всё, чтобы оставить меня здесь?
— Я думаю, ей нужно кого-то любить.
Она предпочла бы знать, где другая мама: ведь если той нет нигде, она может быть где угодно. И в конце концов, всегда больше боишься того, чего не видишь.
– Думаю, есть кое-что в нашем браке, что еще придется улаживать.
– Милая, – сказал он, – ты мертва.
– Это, по всей видимости, одна из проблем.
Мы все хотим большего и ждем одобрения окружающих — и эти желания никогда не удастся полностью удовлетворить.
Мы всегда хотим то, что нам во вред. Мэдок был сексуален. Он знал об этом. И знал, что все окружающие тоже были в курсе. Однако под белокурыми волосами, мальчишескими голубыми глазами, подтянутым телом и гладкой кожей таилось зло. Он плохой. Когда-нибудь его внешность увянет, и рядом с той, с которой он в итоге свяжет свою жизнь, останется просто плохой человек.