I found a note with your name
And a picture of us
Even though it was framed
And covered in dust
It's the map in my mind that sends me on my way.
I found a note with your name
And a picture of us
Even though it was framed
And covered in dust
It's the map in my mind that sends me on my way.
When to the sessions of sweet silent thought
I summon up remembrance of things past,
I sigh the lack of many a thing I sought,
And with old woes new wail my dear time's waste:
Then can I drown an eye (unused to flow)
For precious friends hid in death's dateless night,
And weep afresh love's long since cancelled woe,
And moan th'expense of many a vanished sight;
Then can I grieve at grievances foregone,
And heavily from woe to woe tell o'er
The sad account of fore-bemoand moan,
Which I new pay as if not paid before:
But if the while I think on thee (dear friend)
All losses are restored, and sorrows end.
— Взгляните, настало утро. Люди придут в наш мавзолей. Посетители вспомнят историю нашей любви. Одни расскажут историю нашей любви, а другие её послушают. Прошло 400 лет... За это время всё так изменилось. Люди стали жить по-другому.
— Но история нашей любви неизменна, как и солнце, ставшее её свидетелем. Даже через 400 лет люди обсуждают историю нашей любви. Но правду о тех событиях, знаем только мы... Я был Джаллалом, который... умел, знал и желал — лишь кровопролития...
I've seen a million miles
Met a million faces
Took all I knew
To reach all these places
And I'd do it again
If it brings me back to you.
Похоже, будто в мозгу существует совершенно особая область, которую можно было бы назвать поэтической памятью и которая отмечает то, что очаровало нас, тронуло, что сделало нашу жизнь прекрасной.
С тех пор, как он узнал Терезу, уже ни одна женщина не имела права запечатлеть в этой части мозга даже самый мимолётный след.
На этих снимках вся наша жизнь,
На этих снимках всё, чем мы дорожим.
И если есть что-то важнее, скажи.
Важнее памяти.
Я буду праздновать наши последние прикосновения, последнее наслаждение и мой последний взгляд в его лицо – только это и нужно помнить.
Если кого я люблю, я нередко бешусь от тревоги, что люблю
напрасной любовью,
Но теперь мне сдается, что не бывает напрасной любви, что
плата здесь верная, та или иная.
(Я страстно любил одного человека, который меня не любил,
И вот оттого я написал эти песни.)