Хитклиф

Не я разбил твое сердце — его разбила ты, и, разбив его, разбила и мое.

Это был странный способ убивать — не то что постепенно, а по самым крошечным частицам: обольщать меня призраком надежды восемнадцать лет!

Трудно пробивался я в жизни, с тех пор как в последний раз слышал твой голос; и ты должна меня простить, потому что я боролся только за тебя!

— Разве месть не в руках божьих?

— Нет. Ведь Бог не получит от нее того удовлетворения, какого жажду я.

Никому не позволю причинять мне беспокойство, когда в моей власти помешать тому.

— Помнишь, как мы представляли себе рай?

— Помню, как ты его представляла.

— А ты как его представлял?

— С тобой. В любом месте, в любое время... лишь бы с тобой.

— А если б она рассыпалась в прах или того хуже, о чём мечтали бы вы тогда? — я сказала.

— О том, чтоб рассыпаться в прах вместе с нею.

Во мне нет жалости! Нет! Чем больше червь извивается, тем сильнее мне хочется его раздавить! Какой-то нравственный зуд. И я расчесываю язву тем упорней, чем сильнее становится боль.

Я просто утратил способность наслаждаться разрушением — а я слишком ленив, чтобы разрушать впустую.

Люби он её всем своим ничтожным существом, он за восемьдесят лет ни дал бы ей столько любви, сколько я за один день.