— Бережёного Бог бережёт.
— А того, кто много болтает, конвой стережёт.
— Бережёного Бог бережёт.
— А того, кто много болтает, конвой стережёт.
— Это комната Кирилла Евгеньевича! Что вы там делали?
— Ну что ты сразу... Не разу контрольную не тырила?
— Вообще-то не тырила.
— Ах, да, забыл, ты же со шваброй родилась...
— Доброе утро. Приятного аппетита. Елена Сергеевна, с перцами так гениально получилось! Я от них отказалась, и вот так сэкономили. Теперь проблема с туалетной бумагой. Кончилась. Дети много срут. Надо что-то делать.
— Галина Васильевна, спасибо, что испортили всем аппетит...
— Есть! Я вспомнила, как превращаться в огонь!
— Если требуется фитиль и керосин, то это уже не магия!
И оказалось, что она беременна с месяц,
А рок-н-ролльная жизнь исключает оседлость,
К тому же пригласили в Копенгаген на гастроли его.
И все кругом говорили: «Добился-таки своего!»
Естественно, он не вернулся назад:
Ну, конечно, там — рай, ну, конечно, здесь — ад.
А она? Что она — родила и с ребёнком живёт.
Говорят, музыканты – самый циничный народ.
Вы спросите: что дальше? Ну откуда мне знать...
Я всё это придумал сам, когда мне не хотелось спать.
Грустное буги, извечный ля-минор.
Ну, конечно, там — рай, а здесь — ад. Вот и весь разговор.
— В Лондоне болтают, будто ты ходишь по ночным улицам Бирмингема голым, разбрасываешь деньги и говоришь с мертвецами. А еще, что ты обнаглел настолько, что считаешь возможным вызывать евреев в домик сельской местности, где ты живешь, и указывать им какие цены ставить.
— Ну ты же пришел.
— А может, я просто проходил мимо?
У каждого народа есть свой мозг, своя душа, своё сердце, свои глаза, есть свои фекалии. Есть свои отбросы.
Слабых обожаю обижать,
Доброта у сильных не в почёте.
Можете пол мира обежать,
Но таких злодеев не найдете!
Что бы такого сделать плохого?
Что бы такого сделать плохого?
Ах, как я зол! Ух, как я зол!
Ах, как я зол! Ух, как я зол!
Муж миссис Х., девяноста двух лет, упал и сломал себе нос. Миссис Х. опасается, что это может обезобразить его на всю жизнь.