Одно дело — есть свою еду, а другое — просить подаяние: даже если калории те же, организм усваивает их по-разному.
Самоуважение иногда принимает причудливые формы, особенно у людей с малым количеством жизненных принципов.
Одно дело — есть свою еду, а другое — просить подаяние: даже если калории те же, организм усваивает их по-разному.
Самоуважение иногда принимает причудливые формы, особенно у людей с малым количеством жизненных принципов.
Я уже давным-давно понял, что в этом мире мне действительно принадлежит очень немногое: мои мысли, мои чувства, мои поступки, моя жизнь. Всё остальное в любой момент может от меня уйти, и это совершенно нормально. Костюм может прийти в негодность, и я больше не смогу его носить, машина может развалиться, и на ней нельзя будет ездить, квартира может сгореть... Только мои мысли и чувства никуда не денутся, они со мной, пока я жив, и уйдут одновременно со мной.
Самоуважение иногда принимает причудливые формы, особенно у людей с малым количеством жизненных принципов.
— Пока будет собственность, будет и нищета. Пока существует брак, не умрет и проституция.
Собственность – такая же химера, как и жизнь. Все, что нас окружает, дано нам во временное пользование!
С отменой частной собственности, появится настоящий здоровый индивидуализм. Никто не будет портить свою жизнь накоплением вещей и символов. Человек будет жить. Жизнь — удивительная вещь на земле. Большинство людей существуют, вот и всё.
Есть простое правило: твоё — это то, что появилось вместе с тобой на свет и умрёт тоже вместе с тобой. Например, твоя рука. Она ведь не может жить отдельно от тебя, и её не было, пока не было тебя, и её не будет, когда не будет тебя... Твоя голова, твой мозг и мысли, которые в нём появляются, — они тоже твои. Радость, печаль, удивление, то есть чувства, которые ты испытываешь, — они тоже твои, пока ты ещё не родился — их не было, и когда тебя не будет, их не будет тоже... У всего остального есть собственная жизнь, собственная дорога, и очень часто эта дорога идёт совсем не так, как тебе хотелось бы.
Иной раз приходится лишь удивляться, почему желающие сказать миру слово правды не обеспечат сперва свою безопасность.
Здесь не то, что в океане. Здесь все чужое, все поделено, все разгорожено, все охраняется. Одни только вольные птицы ничьи, летают, кричат вдоль дороги. Но их не поймать. Да можно ли ещё ловить этих птиц? Быть может, и они кому-нибудь принадлежат. Здесь легко умереть от голода и жажды среди водоемов, садов и стад.