— Разве мы выбираем, Сигрид? Это судьба. Мы избраны — так будет точнее.
— А как узнать, что ты избран?
Я отпил глоток шампанского и ступил на зыбкую почву чистой импровизации.
— Это начинается в детстве, когда понимаешь, что взрослые скрывают кое-какую информацию. Часть твоего «я», настроенная философски, понимает, что надо лишь подождать: вырастешь — узнаешь. Другая же часть, пытливая, догадывается, что возраст не панацея и, если хочешь знать, надо искать и выведывать.
— Когда мы начнем? — спросила она.
— В одиннадцать. У шампанского есть один недостаток: утром спросонья оно идет плохо.
— Вы пробовали?
— Да, как и вино, и виски, и водку, и пиво — ничего не пошло.
— Пиво с утра? Зачем вы пробывали такой ужас?
— Вы правы, это было хуже всего. Только из преклонения перед Буковски. Он просыпался, не успев протрезветь, и сразу же высасывал бутылку пива. Я пытался подражать ему, но быстро сломался. Он-то был герой.
— Алкоголик, вы хотите сказать.
— Герой алкоголизма. Он пил, можно сказать, отважно. Заливал в себя лошадиные дозы напитков мерзейшего качества и писал после этого дивные страницы.
— Вы тоже хотите писать?
— Нет. Я хочу быть с вами.
— Хотите посмотреть, куда заведет нас алкоголизм?
— Если пить только шампанское, алкоголиком не станешь.
Сигрид посмотрела на меня скептически.
— Страшно? Чего вы боитесь?
— Откуда я знаю? Мне всё время страшно, для меня это неотъемлемая часть жизни.
— И только шампанское прогоняет этот страх. В шампанском содержится этанол, а это лучший пятновыводитель. Напрашивается вывод, что страх — это пятно. Давайте выпьем, Сигрид, чтобы смыть наши пятна.
Маленький ребенок не умеет хранить секреты. Это этап роста, как и, скажем, чистоплотность. Если вдуматься, возможно, одно с другим связано.
Во всех музеях царил один запах — пахло мумией. Даже в отсутствии мертвых тел — что было редкостью в таких местах, где покойники считались высшим шиком, — все равно воняло смертью, и не волнующей смертью кладбища, не лютой смертью поля битвы, а скучной, официальной увековеченной смертью.
— Профессия у вас, — продолжала она, — незавидная. У всех нас есть секреты. Но мы, по крайней мере, им хозяева. Мы сами выбираем, о чем молчать. И оставляем за собой право разглашать свои секреты, если хотим и кому хотим. От вас же здесь ничего не зависит. Я думаю, порой вы владеет информацией, не зная, что от неё зависят чьи-то судьбы. И вам приходится рисковать жизнью ради того, что для вас лично не представляет интереса.
Мой мозг выдавал гипотезу за гипотезой, одна другой хлеще. Тип, откинувший коньки в моем доме, сам присвоил личность некоего Олафа Сильдура, скончавшегося раньше. Я, присвоивший присвоенную личность, — мошенник в квадрате.
Ложь имеет над лгунами странную власть: сочинив байку для красного словца, невольно начинаешь жить по её законам.
Автомобили служат не столько для того, чтобы преодолевать большие расстояния, сколько для того, чтобы глубже пустить корни, где живёшь.
Напрасно думают, что чтение – это бегство от жизни, наоборот, это встреча с квинтэссенцией реальности, и, как ни странно, концентрат оказывается не так страшен, как жиденький раствор будней.
Cлайд с цитатой