На стадион, приходят скромные, законопослушные граждане, жаждущие всемирного хаоса.
Все хотят иметь японский телевизор, но Япония не становится нам ближе.
На стадион, приходят скромные, законопослушные граждане, жаждущие всемирного хаоса.
Нам хочется верить, что у нас все-таки есть свобода выбора. Но если выбор основан на доверии к чужому, то о какой тогда свободе может идти речь?
Любители яростных споров — это не жертвы личного упрямства, а инвалиды всеобщего доверия.
Зачем, к примеру, кричать, что наша жизнь бесценна, ведь человек, нанимающий киллера, знает её точную стоимость в твёрдой валюте.
Если мальчик любит труд, он серьезно болен. Только извращенцы могут воспевать трудовые подвиги. Здоровым, набожным людям такое на ум не приходит. Не зря в монастырях слово «работа» заменяют словом «послушание», потому что всякий труд — это бремя грешников.
Мы все имитируем: внимание, возмущение, интерес — и только злость всегда натуральна.
Мы спорим не оттого, что с чем-то не согласны, а потому, что с кем-то уже согласились.