Ты должен быть свободным. Как я могу желать, чтобы ты принадлежал мне? Это всё равно что желать, чтобы синее небо принадлежало мне одной. Единственное, что я могу сказать, что я обожаю тебя.
Безнадёжность — это своего рода спокойствие.
Ты должен быть свободным. Как я могу желать, чтобы ты принадлежал мне? Это всё равно что желать, чтобы синее небо принадлежало мне одной. Единственное, что я могу сказать, что я обожаю тебя.
Планируя счастье другого, мы бессознательно приписываем ему то, о чём сами мечтаем, принимая это за осуществление его счастливых надежд.
Счастье — это такое чувство, которое сочетает в себе лёгкое опьянение с лёгкой болезненностью.
Полагаю, всякий находит в ошибочном представлении о другом человеке свой стимул к жизни.
У вас есть выбор. И не один. Вы свободны выбирать. Зачем сковывать себя чужими взглядами и примерять на себе чужой опыт жизни?
Наши дома — это наши тюрьмы; но мы обретем в них свободу, если сумеем украсить их по нашему усмотрению.
— Я просто слушала.
— Её ложь? Все нормально. Она всегда так поступает с хорошими людьми — дезориентирует, заставляет в ней нуждаться, а потом забирает то, что ей нужно и выбрасывает, как мусор.
— Она постоянно думает о тебе, почему ты оставил ее в живых. Слушает запись твоего звонка в службу спасения в тот день снова и снова.
— Ты должна быть очень осторожной, поверь, говорю из своего опыта, Харли Сантос — самовлюбленная психопатка и убийца. И все же, она заставила меня сходить по ней с ума, а тебя сопереживать ей. В этом ее сила. Но вместе, мы сможем использовать это манипулирование, забраться в ее голову, также, как она и заставить сомневаться в собственном здравомыслии. А потом сможем быть свободны.
Любовь делает свободного человека ещё свободнее, но она же превращает заключённого в раба.