Моральное зло в людях — это результат материального зла. Страдание порождает страх, недоверие, недобросовестность, борьбу со всем.
Ищите же в другом, красотка неприступная,
Ту нежность чувств, восторг и пыл,
что только Вам дарил;
Настал последний час, Вам боле петь не буду я;
Стремленьем взор Ваш заслужить
уже я не мучим.
Прощай,
улыбка ледяная!
В душе моей
теперь другая!
Пускай не Вам, другой, но милой,
Быть может, стану я любимым.
Люди, которые причиняют зло, попросту больные люди. Не думай о них, пусть этим занимаются врачи.
К тому же, когда дети предлагали мне пойти на море, заверяя меня в том, что это в двух шагах отсюда, я никогда не находила для этого времени, думая, что это касается двух шагов ребенка, то есть на самом деле двух шагов великана; так как известно, что дети шагают головой, никогда не помня, что у них тоже есть ноги и что семимильные сапоги Мальчика-с-пальчик — это миф, олицетворяющий мысль о том, что детство, не отдавая себе в этом отчет, может совершить путешествие вокруг света.
К опасностям мы очень быстро привыкаем, когда видим, что других они вообще не беспокоят.
Социальный строй, который вряд ли вызывает симпатию даже среди своих защитников, не удовлетворяет никого из нас, и каждый направляется туда, где ему нравится. Кто-то уходит в искусство, кто-то в науку, большинство из нас просто находят всевозможные развлечения. Все, у кого есть свободное время и средства, отправляются в путешествия, или, точнее сказать, убегают, потому что суть заключается не в путешествии, а в том, чтобы уехать, понимаете? Ведь кто из нас не хотел бы избавиться от горечи своих страданий, или освободиться от бремени зависимости? Каждый.
Вот что означает быть монахом, сын мой, вот какова реальность монастырской жизни. С одной стороны, беспощадная жестокость, с другой — страх и трусость, эгоистический интеллект, или бессмысленная преданность. Вот что представляла собой инквизиция.
При виде пустоты и неподвижности я замираю от страха; симметрия и абсолютный порядок вызывают у меня тоску. Насколько мне позволяет фантазия представить вечные муки души грешника в аду, то для меня оказаться в преисподней равносильно тому, чтобы на всю жизнь поселиться в одном из таких провинциальных домов, где все идеально убрано, где вещи не переставляются местами, не бывают в обиходе и не разбрасываются, где ничто не ломается, где никогда не содержался и не будет содержаться ни один домашний питомец только потому, что, по убеждениям хозяев, живые существа приводят в негодность неодушевленные предметы. Грош цена всем коврам мира, если желание любоваться ковром превыше удовольствия наблюдать, как на нем резвятся малыш, кошка или собака.
Я всегда мечтала, чтобы жить в пустыне, и каждый, кто мечтал об этом в детстве, признается, что у него была точно такая же мечта. Но поверьте мне, братья, что у нас слишком любящие сердца, чтобы мы смогли обойтись друг без друга; и то, что нам остается делать, это переносить друг друга; мы как дети из одной утробы, которые шутливо препираются, ссорятся, даже дерутся, но не могут расстаться.
Но все же, сердце человека, даже самого слепого и невежественного, начинает азартно биться, когда он, волею случая или провидения, неожиданно чувствует себя вершителем судеб других.
Вместе с тем, немного побояться, так сказать, сверхъестественного, в определенной степени бывает полезно; ведь сами по себе страхи естественны, и своим появлением внутри нас они заставляют мобилизоваться и побеждать их.
Cлайд с цитатой