Пусть нету ни кола и ни двора,
Зато не платят королю налоги,
Работники ножа и топора,
Романтики с большой дороги.
Не желаем жить, эх, по-другому,
Не желаем жить, ух, по-другому.
Ходим мы по краю, ходим мы по краю,
Ходим мы по краю родному.
Пусть нету ни кола и ни двора,
Зато не платят королю налоги,
Работники ножа и топора,
Романтики с большой дороги.
Не желаем жить, эх, по-другому,
Не желаем жить, ух, по-другому.
Ходим мы по краю, ходим мы по краю,
Ходим мы по краю родному.
— Ах, ты, бедная моя трубадурочка!
Ну, смотри, как исхудала фигурочка,
Я заботами тебя охвачу.
— Ничего я не хочу!
— Состояние у тебя истерическое,
Скушай доченька яйцо диетическое.
Или может обратимся к врачу?
— Ничего я не хочу!
Ваши важные горшки, быстро прячем мы в мешки,
Шатко-кратко, кратко-шатко вах!
Мы бесшумная команда, злая банда атамана,
Шито-крыто, крыто-шито вах!
Мы воды в реке не мутим, убиваем, а не шутим,
Шуто-круто, круто-шуто вах!
Что награбим — сохраним. Сохраним!
Всё укроет грот Сим-сим. Сим — сим!
Четко-кротко, кротко-четко вах!
— Мне немного стыдно за то, что я столько лет подавлял себя...
— О чем ты говоришь?
— Я говорю про маму.
— Так дело в твоей маме?
— Я должен, Сол. Я должен ей признаться.
— О Боже! Не надо! Ты ничего не должен этому ирландскому Волан-де-Морту!
— Название бара «Прекрасная дева»... Что это значит?
— Это местная легенда. Молодой рыцарь ушёл в поход, не успел жениться на возлюбленной, и она поклялась ждать его, но он вернулся старым и израненным, а она осталась прекрасной, как прежде. Чтобы освободить её от клятвы, он пошёл на озеро Сплендор и утопился.
— Значит, рыцарь утопился? Конец истории?
— Нет, нет! Сердце девушки было разбито, она по-прежнему его любила, несмотря на возраст и болезни, поэтому она пошла на озеро и тоже утопилась.
— Хэппи-энд!
— ... Знакомится в баре с жертвой или в ресторане, напаивает её до бессознательного состояния, а утром жертва себя обнаруживает совсем в другом конце города, на остановке или просто на земле... И без всего!
— Голыми, что ли?
— Умерь свою фантазию, Краснов, до необходимого предела!
И оказалось, что она беременна с месяц,
А рок-н-ролльная жизнь исключает оседлость,
К тому же пригласили в Копенгаген на гастроли его.
И все кругом говорили: «Добился-таки своего!»
Естественно, он не вернулся назад:
Ну, конечно, там — рай, ну, конечно, здесь — ад.
А она? Что она — родила и с ребёнком живёт.
Говорят, музыканты – самый циничный народ.
Вы спросите: что дальше? Ну откуда мне знать...
Я всё это придумал сам, когда мне не хотелось спать.
Грустное буги, извечный ля-минор.
Ну, конечно, там — рай, а здесь — ад. Вот и весь разговор.
На одном ленинградском заводе произошел такой случай. Старый рабочий написал директору письмо. Взял лист наждачной бумаги и на оборотной стороне вывел:
«Когда мне наконец предоставят отдельное жильё?»
Удивленный директор вызвал рабочего: «Что это за фокус с наждаком?»
Рабочий ответил: «Обыкновенный лист ты бы использовал в сортире. А так ещё подумаешь малость…»
И рабочему, представьте себе, дали комнату. А директор впоследствии не расставался с этим письмом. В Смольном его демонстрировал на партийной конференции…
— Дебби первая, с кем я прям встречался-встречался со школы.
— «Встречался-встречался»? А моя первая жена — первая, на ком я женился-женился.