Ты обнимай меня, да не до удушья.
Важна твоя рука во время моего отчаяния,
Важны твои глаза в бою за моими плечами.
Река становится шире и мы подходим к устью.
Главное, чтоб ты осталась, если вдруг меня не впустят.
Ты обнимай меня, да не до удушья.
Важна твоя рука во время моего отчаяния,
Важны твои глаза в бою за моими плечами.
Река становится шире и мы подходим к устью.
Главное, чтоб ты осталась, если вдруг меня не впустят.
Важна твоя рука во время моего отчаяния,
Важны твои глаза в бою за моими плечами.
Река становится шире и мы подходим к устью.
Главное, чтоб ты осталась, если вдруг меня не впустят.
Костры потухнут вскоре, потухнут и угли,
Но это не потушит сердец, что полыхали в любви.
Как щенок к трубе жмусь, боюсь панически,
Греюсь и верю — тепло не бывает техническим.
И всё клянёшь меня маленьким, не взрослым,
Мол это ребячество, — любить до гроба и после.
Куда бить и каким орудием?
Отмерять здесь какими мерками,
Если взяли в блокаду не люди?
Окружён я впервые зеркалом.
— Я полюбил тебя с того момента, как впервые увидел. Мне казалось, что ты меня тоже любишь.
— Я тоже так думала, Дик, но только потому, что не знала, что такое настоящая любовь.