Здесь каждый одинок: туманной пеленою
Окутана вся жизнь; всё глухо, всё мертво...
Здесь счастье кажется несбыточной мечтою,
Здесь — скуки торжество...
Здесь каждый одинок: туманной пеленою
Окутана вся жизнь; всё глухо, всё мертво...
Здесь счастье кажется несбыточной мечтою,
Здесь — скуки торжество...
Нас в набитых трамваях болтает,
Нас мотает одна маета,
Нас метро, то и дело, глотает,
Выпуская из дымного рта.
В шумных улицах, в белом порханьи
Люди ходим мы рядом с людьми,
Перемешаны наши дыханья,
Перепутаны наши следы, перепутаны наши следы.
Из карманов мы курево тянем,
Популярные песни мычим,
Задевая друг друга локтями,
Извиняемся или молчим.
По Садовым, Лебяжьим и Трубным
Каждый вроде отдельным путём,
Мы не узнанные друг другом,
Задевая друг друга идём.
Под белым полотном бесплотного тумана,
Воскресная тоска справляет Рождество;
Но эта белизна осенняя обманна -
На ней ещё красней кровь сердца моего.
Ему куда больней от этого контраста -
Оно кровоточит наперекор бинтам.
Как сердце исцелить? Зачем оно так часто
Счастливым хочет быть — хоть по воскресным дням?
Каким его тоску развеять дуновеньем?
Как ниспослать ему всю эту благодать -
И оживить его биенье за биеньем
И нить за нитью бинт проклятый разорвать?
Город сошел с ума, люди куда-то спешат,
Медленно затвердевает моя душа.
Кухню наполнил дым тлеющих сигарет,
Еле слышны отголоски вчерашних побед.
Мне бы сейчас полетать над облаками,
В параллельный мир окунуться с головой,
Мне бы сейчас полетать, взмахнуть руками,
Но падать больнее всего.
В небе вырастают города, похожие, на первый взгляд, на тучи.
Меня сломали, мне скучно, и я хочу в подвал.
Нахер мне город, в котором в спинах чужих ошибаться, но так и не встретить тебя.
Моя обыденная скука
придет без стука.
Положит лапы свои на плечи,
раздаст картечи
Из едких мыслей, воспоминаний,
из фраз собраний.
Ехидно скалится, упиваeтся
демотивацией.
Штрихами приторно тривиально
портрет вербальный.
В стихах заезжанные рифмы
и титры, титры...
Пустые стены и занавески,
ложе принцессы.
Опустошенный дворец заброшен,
хоть был роскошен.
С петель снимали усердно двери,
к ним ключ утерян.
А мы, как в связке от тех ключей:
Ничья,
Ничей.
Из года в год я от скуки хоть на стены лез бы.
... многим евреям, пусть ограбленным и хлебнувшим лиха, удавалось добраться до России. У моего коллеги всего лишь украли вещи и деньги, избили и прогнали прочь. Мы сочувствовали бедняге, но нам казалось, что для него было бы лучше, если бы он поступил так же, как мы. В основе нашего решения была не логика, а, как ни пафосно это прозвучит, наша привязанность к Варшаве.
Я понимаю, почему братья не приезжают сюда. После того, как побудешь полицейским в большом городе, маленькие городки кажутся такими скучными.