Фридрих Август фон Хайек

Вся пропаганда служит одной и той же цели, а каждое из её орудий и весь аппарат организовывается так, чтобы координированным образом влиять на людей в одном направлении и в конечном счёте достичь полной унификации всех умов.

0.00

Другие цитаты по теме

Невзрачный на вид лектор оратором оказался хоть куда. Сыпались фразы, громящие Гитлера и нацистов. «Зверские злодеяния... Жуткие вспышки садизма... Резиновые дубинки... Концентрационные лагеря... Произвол... Беззаконие... Гонения на евреев... Вспять, во тьму Средневековья... Европейская цивилизация... Решительно действовать, пока не поздно... Гнев всех порядочных людей... Союз демократических народов... Крепкий заслон... Защита демократии... Демократия... Фашизм... Демократия... Фашизм... Демократия...» Точь-в-точь граммофон — крутани ручку, подвинь рычажок, и загремит: демократия — фашизм — демократия. Что, собственно, он делает? Вполне умышленно и откровенно разжигает в вас ненависть. Вовсю старается, чтоб ты дико возненавидел каких-то иностранцев под названием «фашисты». Голос шумел и рокотал, будто готов был без устали изливаться еще недели две. Жуткое дело эти живые шарманки, буравящие тебя пропагандой. Прокручивает одно и то же: ненависть, ненависть, ненависть! Сплотимся, друзья, и всеми силами возненавидим! Снова и снова, снова и снова. Ну прямо-таки по мозгам тебе долбит.

— Как вы думаете, Джексон, для чего в мире существует пропаганда?

— Доносить позицию государства до народных масс.

— Чтобы рисовать иллюзии, которых вам не захочется лишаться!

Ибо вся задача коммунистов — уметь убедить отсталых, уметь работать среди них, а не отгораживаться от них выдуманными ребячески-«левыми» лозунгами.

Это просто спор! Это же дискуссия! Вы там что-то такое прочитали, ну так возразите этому. Возразите так, чтобы не осталось никаких аргументов. Американцы сталкиваются с тем, что их оружие стали применять против них. А вы как думали? А они к этому просто не готовы. Аргументированно сказать нечего. Аргументов для того, чтобы всерьёз возразить — нет. И тогда началась вот эта вся истерика — надо запретить, надо признать это вмешательством и прочая, и прочая. Потому что, если бы всё это была туфтовая «кремлёвская пропаганда», тогда её можно было бы взять и разбить в три приёма. А в три приёма — не получается, и в тридцать три — не получается. Потому что звучит это достаточно убедительно и аргументированно. Это слабость. Это от их слабости происходит. «Это всё ложь и кремлёвская пропаганда, потому что я не могу с этим спорить» — вот что говорят они. То, с чем мы не можем спорить — это всё «кремлёвская пропаганда». А может быть у вас просто мозгов не хватает или, на самом деле, вы настолько неправы, что у вас нет аргументов?

При правлении однородного и доктринерского большинства демократия может оказаться не менее тиранической, чем худшая из диктатур.

Энтропия общества равна сумме энтропий всех его институтов. А энтропия каждого института зависит от его энергии и неопределенности. Неопределенность будет присуща институту, только если им управляет один человек, причем в максимальной степени единолично. Но только если его целью является действие и неопределенность. Если его целью является стабильность, то он убивает энтропию, и чтобы этого не произошло должна быть обеспечена сменяемость лидеров. Лидеру противостоит инертное большинство. Поэтому лидер добивается поддержки большинства либо обманом, либо поощрением, либо страхом. Самым безболезненным инструментом победы над инертностью большинства является пропаганда

Российские власти возмущаются тем, что на Западе стали ограничивать деятельность определенных российских СМИ, вещающих на тамошнюю аудиторию. Их деятельность ограничивают потому, что, с точки зрения забугорных властей, эти российские СМИ маскируют пропаганду под информацию, заявляя о своем праве на реализацию свободы слова, провозглашенной на Западе. Мне кажется, российскому официозу было бы не вредно побеспокоиться не о западных потребителях информации, а о своих, отечественных. Россияне ведь тоже имеют право на информацию, но этого права их лишают — вместо информации федеральные каналы сервируют им замаскированную пропаганду. За которую ее изготовители получают право на заоблачные зарплаты, правительственные награды и прочие замечательные блага.

Пропаганда маскируется так же, как реклама. В рекламе есть такой трюк: вместо лобового коммерческого ролика на ТВ или объявления в газете делается как бы нормальный журналистский материал. По форме это обычная статья, интервью, репортаж с места события, а по содержанию — замаскированная реклама какой-то фирмы, определенного товара или услуги. Или есть еще одна «феня»: в фильме или сериале вы видите эмблему определенной марки автомобиля (или, скажем, этикетку виски) — ее показывают раз, другой и третий. За этот показ соответствующая фирма заплатила большие деньги. Так и пропаганда, которой нас кормят: выглядит как выпуск новостей или информационно-развлекательное шоу, а на деле — инструмент агитпропа.

Пропаганда не имеет отношения к журналистике. В СССР отдел пропаганды был в ЦК КПСС, а не в Союзе журналистов. Сейчас пропаганду глубоко законспирировали, но в госаппарате по-прежнему есть структуры, которые ею ведают, — долго искать не надо, достаточно посмотреть туда, где когда-то сидел «ленинский ЦК» (Старая площадь в Москве).

Я всех призываю: ЛЮБУЮ информацию, в том числе исходящую из государственных, или окологосударственных, или лояльных каких-то каналов — воспринимать критически! Надо сохранять за собой способность думать всегда! Нас часто обвиняют в пропаганде, а пропаганда — это другое. Пропаганда, это когда вас отучают думать! Думать! Когда вас отучают анализировать информацию! Я всех, сторонников ли, противников ли, призываю думать и анализировать информацию! И тогда появляется поле для аргументированной дискуссии, а когда этого нет, тогда только маркеры ставят: «свой» — «чужой», на лоб... шлёп, шлёп, шлёп, шлёп... и никто никого не слышит.

Только там, где мы несем ответственность за свои действия, где наша жертва свободна и добровольна, решения, принимаемые нами, могут считаться моральными.

Превосходство женщин в матриархальном обществе явно выражалось в одном: они могли производить на свет детей, чего не могли мужчины. Попытка мужчин свергнуть с престола женщин связана с их претензиями на то, чтобы мочь создавать и разрушать вещи, — не таким естественным способом, как это делали женщины, а посредством слова и духа.