Дженнифер Энистон

Другие цитаты по теме

Чем запретнее любовь, тем тяжелее ее отпустить. Хотя спокойная и размеренная жизнь принесла бы нам намного больше счастья.

Мой уютный замок из песка

Стал как будто ниже,

И заменили облака

Рухнувшую крышу.

Ты смотрела, как под крышей той

Разгорались страсти,

Сказав, что на беде чужой

Мы не построим счастья.

Да я бы мог, конечно, отпустить

Тебя, но это не поможет

Чужому горю, ведь простить

Меня мой дом уже не сможет.

Набери меня, попробуй дотянуться до синих небес,

Поудобнее сядь, проверь баланс и глубже дыши

Перед тем, как услышать из трубки гудки уходящей любви,

И вежливый голос, который уже не согреет тебя.

Все входящие ограничены,

Исходящие отключены.

Извини, что не выхожу на связь,

Наша связь с тобой оборвалась.

Обр-обр-обр-оборвалась,

обр-обр-обр-оборвалась.

У любой, даже самой преданной женщины иногда возникают мысли о новых романтических отношениях на стороне. Знаете, быт, рутина, никаких эмоций, а тут что-то свежее. И кстати, в любой измене виноваты оба. Кто-то умный сказал, что в любви не бывает измен. Бывают изменения.

Не верь посулам жен и дев,

Их легким увереньям,

Ведь их довольство или гнев

Подвластны вожделеньям.

Под их любовью показной

Скрывается измена,

Цени их малою ценой

И берегись их плена.

Ведь дьявол, женщиной играя,

Адама выдворил из рая.

— Ах ты сукин сын!

— Что?

— Ничего, ничего…

— Нет, в чем дело?

— Я встречалась с этим парнем когда-то... Пока он не изменил мне с моей подругой Гретхен, которая вон там с ним же и сидит сейчас.

— Шутишь.

— Блин, она похоже ко всему еще и сильно похудела!

— Понимаю, что это не просто, но не позволяй им испортить вечер.

— Да, ты прав. Возможно, она худеет, потому что умирает.

Просто скажу: «Я совсем не сержусь, ты что. Человек может совершать сколько угодно ошибок, они не отменяют всего остального. Не обесценивают. Не перечеркивают. И вообще ничего не значат. Человек изначально придуман нелепым и несовершенным, следовательно, когда делает глупости, обманывает и даже предает, он поступает в соответствии со своим предназначением, то есть абсолютно правильно, нечем нам друг друга попрекать. Скажу: единственная настоящая измена — это смерть, но я не сержусь даже за это. Потому что любил тебя восемнадцать долгих лет, каждый день просыпался рядом с тобой счастливым, и вот это — точно неотменяемо. В отличие от всего остального на свете».

Выясняется, что жена всё время лгала — на самом деле она бросила Гарри ради любовника-юриста.

— Измена супругов — это лишь следствие, это симптом общего неблагополучия, — возражает Джесс.

«Нда? — язвительно тянет Гарри; тем временем гул болельщиков нарастает. — Этот симптом имеет мою жену».

Отныне стану наслаждаться

И в страсти стану клясться всем;

Со всеми буду я смеяться,

А плакать не хочу ни с кем;

Начну обманывать безбожно,

Чтоб не любить, как я любил, —

Иль женщин уважать возможно,

Когда мне ангел изменил?

Я был готов на смерть и муку

И целый мир на битву звать,

Чтобы твою младую руку —

Безумец! — лишний раз пожать!

Не знав коварную измену,

Тебе я душу отдавал;

Такой души ты знала ль цену?

Ты знала — я тебя не знал!

Ревнивец страдает из-за преувеличенного чувства собственничества, ему все время мерещится, что кто-то хочет увести у него его возлюбленную; подозрительность, приобретаю­щая характер мании, порождает у него самые невероятные фантазии и может довести его даже до преступления. Я же, напротив, страдал просто оттого, что любил Чечилию (вне всякого сомнения, теперь это уже была любовь), и если я хотел посредством слежки удостовериться в том, что она мне изменяет, то вовсе не для того, чтобы как-то наказать ее и помешать ей изменять мне дальше, а для того, чтобы освободиться от своей любви. Ревнивец, хоть и не отдавая себе в этом отчета, в сущности, стремится закрепить состояние рабства, в котором находится, я же как раз хотел от рабства избавиться и считал, что достигнуть этой цели смогу лишь в том случае, если мне удастся лишить Чечилию ореола независимости и тайны; удостовериться в ее измене мне нужно было для того, чтобы увидеть всю ее пошлость, ничтожество, зауряд­ность.