Заставь меня поверить, что тебе не все равно и что мы для тебя что-то значим...
— А почему я тебя понимаю!? Ты задействовал нейролингвистический канал?
— Ну, вообще-то я с тобой ртом разговариваю, дебил!
Заставь меня поверить, что тебе не все равно и что мы для тебя что-то значим...
— А почему я тебя понимаю!? Ты задействовал нейролингвистический канал?
— Ну, вообще-то я с тобой ртом разговариваю, дебил!
Я не верю ни в прощение, ни в исправление. Я верю в безопасность. Я верю в справедливость.
— Все мы волнуемся. И это нормально. Мы волнуемся, потому что дорожим своими жизнями и ценим их, так и должно быть. Чтобы стать сильной, нужно научиться контролировать свой страх и справляться с ним. Не нужно бежать от реальности — нужно принять её такой, какая она есть. Выживем мы или погибнем, но мы должны принять свою участь достойно. Мы справимся. Я верю в это.
— «Моя вера — моя сила», — прошептала Лиа, — похоже, ты поняла истину этой фразы даже лучше, чем сам её творец.
— Так бывает, когда человек прочувствует каждое слово, которое говорит.
Главное ведь в жизни – сама жизнь. Любой грех замолить можно, любую беду поправить. Пока живешь – всегда найдется место и радости, и надежде, и любви. А кто умер – он уже проиграл.
Даже если был святым паладином.
Воинствующая глупость — как саранча, пожирающая всё живое. Но еще опаснее для человека мирная глупость, облаченная в одеяния веры, — от неё иссушается сердце и истлевает воля.
Утверждать обман — грех! Но обманно свидетельствовать о том, во что ты сам веришь, это достойное занятие!
Мы с Богом заключили постоянно действующее соглашение: я верю в Него — едва-едва — до тех пор, пока Он позволяет мне отсыпаться по воскресеньям.
Веру нельзя проповедовать, как и нельзя проповедовать любовь. Их проповедь звучит красиво, но в действительности является пустым звуком.