Миссис Даутфайр (Mrs. Doubtfire)

Ваша честь, за эти два месяца я привёл квартиру в порядок. Я сделал ремонт и теперь она соответствует нуждам детей. То, что вы и требовали. Я также работаю в отделе отправки. Думаю, я выполнил ваши требования и раньше срока. Что же касается моего поведения, то я был в состоянии аффекта. С самого момента их рождения, я просто с ума по ним сходил. Стоило взять их на руки и всё. Я привязан к своим детям, сэр. Я люблю их всем сердцем. И когда мне говорят, что я не могу быть с ними, не могу видеть их каждый день, когда мне такое говорят — я просто задыхаюсь. Я не могу жить без воздуха и я не могу жить без них. Слушайте, я готов на всё. Я лишь хочу быть с ними. Я знаю, что это мне нужно, сэр. У нас общая жизнь. Они для меня — всё. Им нужен я, как они нужны мне. Пожалуйста, не забирайте детей у меня. Спасибо.

0.00

Другие цитаты по теме

Детям не на пользу, когда разведенные родители тягают их друг у друга…

Детям не на пользу, когда разведенные родители тягают их друг у друга…

— Я понимаю, это нехорошо. У тебя своя семья, у меня сын.

— Я в разводе.

— Но не с дочерью же. С детьми не разводятся...

... Мы едем на троллейбусе № 23. Он останавливается у Столешникова переулка, у магазина «Меха». За окном — распятая шкура волка, черно-бурые лисы, свернувшиеся клубочком, шапки из зайцев, каракуль. Был вечер, и в витрине уже зажгли освещение. «Магазин убитых»,  — сказала моя дочь. Она не могла простить человечеству ни ружей, ни бомб, ни самой смерти как системы. Потом, когда обе мои бывшие жены разлучили меня с дочерью — одна из высоких и благородных соображений («этот подлец никогда не увидит моей дочери!»), а вторая из-за нестерпимой, болезненной ревности,  — я часто приезжал к её детскому саду и, стоя в тени дерева, издали видел, как в смешном строю красных, голубых, розовых шапочек плывёт и её цыплячья шапочка, для защиты от ветра изнутри подбитая шелком. Я чувствовал, что моя дочь скучает без меня. Я это не просто знал, а чувствовал. Нас не разлучали ни километры, ни океаны, ни снега. Нас разлучали страсти, ужасающая жестокость характеров, желание сделать маленького человека, рожденного для добра, орудием злобной мести. Никогда, до самой смерти я не смогу простить этого ни себе, ни обеим этим женщинам, моим бывшим женам, которых я любил и которые клялись мне в вечной любви. «Мне пора на витрину,  — думал я,  — туда, где распят серый волк над свёрнутой в калачик черно-бурой лисой. В магазин убитых». Так я думал о себе, и это была правда. Я был убит. То, что осталось от меня, было уже другим человеком.

Боль от потери ребенка, словно горячий ком в горле, когда дышишь, обжигает внутренности, ты не можешь сглотнуть.

— Ну всё равно, мам, объясни мне — какие-такие причины? Ну почему я должна жить с нелюбимым человеком? Только потому что я один раз ошиблась?

— Я... Я хочу, я не хочу, я ошиблась, я знаю, я не знаю. Ты последи за собой.

— Хорошо, я скажу — «мы».

— Да не скажешь ты — «мы». Потому что ты думаешь только о себе. А мы — это я, это он, это другие. Мы — это твой муж, который тебе поверил.

Нет для человека пытки страшней, чем презрение собственного ребенка.

Родители,  — сказал Гарри,  — не должны бросать детей, если… если только их к этому не принуждают.

— Какой же ты стала после развода?  — спрашивает он мягко.

— ... Но самое страшное, это ощущение полного одиночества и бессилия. Кажется, будто ты осталась совершенно одна в эпицентре взрыва, а все люди лишь наблюдают со стороны, как тебя выворачивает наизнанку и разрывает на куски. Им ничего не делается, и только ты страдаешь.

— Да, да, именно так!  — Лоркан яростно кивает.  — Ты страдаешь, а окружающие с любопытством следят за твоими мучениями, да ещё уговаривают: мол, постарайся не думать о том, что происходит. Ну, скажи, как не ненавидеть этих равнодушных ублюдков?

— Мне это знакомо,  — подхватываю я.  — Но ещё хуже, когда тебе советуют искать в случившемся «положительные моменты». Типа, пусть ты потеряла семью, но ведь ты жива и здорова — ты не погибла и не стала калекой в результате какого-нибудь стихийного бедствия или аварии на производстве.

— Я всегда любил свою дочку. Дал ей все, что мог.

— Кроме внимания.