Если не знаешь, как играть, то играй странно и прослывёшь гением.
— Кадди считает, что она гений. Скажите что-нибудь гениальное.
— Я... Я не...
— Столица Азербайджана?
— Баку.
— Когда умер Бетховен?
— В 1827.
— Двадцатый знак после запятой в числе Эйлера?
— Шесть. Моя любимая постоянная.
— Она как интернет с грудью. А нет, в интернете этого полно.
«Что, если?» Классический сценарий «что, если?». Что, если бы жизнь была игрой, в которой можно сохраниться и потом вернуться в точку, где ты должен сделать выбор? Изменилась бы она? Ответ – безусловное «нет». Профит получат только те, у кого есть возможность выбирать. Тем же, кто такой возможности лишён, этот сценарий не поможет никак. А значит, нет смысла сожалеть. Точнее, жизнь и есть сплошная последовательность сожалений. Такие вот дела. А есть ещё сценарий «слишком поздно». Ввязавшись в сценарий «что, если», ты никогда его не завершишь. От твоего ответа ничего не изменится. Приняв решение, поздно уже пытаться его изменить. Нет в нашем мире условных операторов, параллельных потоков и циклов. Жизнь линейна. Рассказывать о вариантах – затея бессмысленная. Я прекрасно осознаю, как я ошибался. Но мир виновен в том поболее меня. Он полон войн, нищеты, дискриминации и прочих не самых приятных вещей. Поиск работы запросто может оказаться совершенно безрезультатным. И даже случайная подработка может ударить по кошельку, если ты вынужден покрывать недостачу из собственного кармана. Так существует ли в этом мире правда? Правду, основанную на прегрешениях мира, и правдой-то называть не стоит.
С другой стороны, правдой может оказаться и то, что всё в мире неправильно. Но есть ли смысл пытаться продлить то, что неизбежно закончится? В конце концов ты потеряешь всё. Это и есть самая настоящая правда. Но пусть даже так. В неизбежной потере всего есть своя красота. В неизбежном конце всего есть смысл. Даже временная передышка, застой и неопределённость в жизни когда-нибудь закончатся. И ты должен смириться с такой правдой. Уверен, когда-нибудь ты посмотришь на свои потери как на бесценные свои сокровища. Это будет подобно тихой радости, накатывающей на тебя, когда ты пьёшь сакэ в одиночестве.
Он играет так, что остальные действующие лица постепенно растворяются в тени. Все, кто был в зале, аплодируют стоя.
Разве радость сверхъестественное чувство? Разве она не должна быть нормальным состоянием человека? Чем выше человек по умственному и нравственному развитию, чем он свободнее, тем большее удовольствие доставляет ему жизнь. Сократ, Диоген и Марк Аврелий испытывали радость, а не печаль. И апостол говорит: постоянно радуйся. Радуйся же и будь счастлив.
Ты, наверно, думаешь, что тебе выпало 18 карат невезения? Да нет, просто игра попалась нечестная.
Загадочная женщина — это либо фасад, игра, ловушка для мужчин, либо загадка для нее самой, и это хуже всего.
— Кто такой Мастер?
— Недогений. Мы можем сказать про рабочего поэта «он мастер стихосложения». Но мы не можем сказать про Пушкина «Он мастер стихосложения». Про Моцарта мы не можем сказать «он мастер музыки». Мастер — это человек, которому не удалось стать гением. Это если смотреть сверху. Можно посмотреть снизу. Тогда надо уже определять, что такое мастерство. Мастер — это человек, в работе которого нет божьей искры. Когда появляется божья искра, тогда он уже не мастер, а гений. И его уже не называют мастером. А вот когда человек всю жизнь классно делает табуретки, и он их делает здорово, и все знают, что с трех ударов молотка… Вот это мастер. А когда человек вдруг из табуретки сделал лодку, то это уже гений.
Известно, что мастер — это человек, который по определенной дороге доходит дальше всех. А гений — это тот, кто идет по такой дороге, по которой никто не ходил.
В сущности, штаб похож на опытного картежника, с которым стали бы советоваться из соседней комнаты:
— Что мне делать с моей дамой пик?
Тот пожал бы плечами. Что он может ответить, не видя игры?
Но штаб не имеет права пожимать плечами. Если в его руках еще остались какие-то боевые единицы, он обязан пустить их в ход и использовать все возможности, пока война еще ведется. Пусть вслепую, но он обязан действовать сам и побуждать к действию других.
Однако наугад очень трудно решить, что делать с дамой пик.
Cлайд с цитатой