Есть город, где жил Пушкин как любовник и повеса,
— Одесса.
Есть город, где он Гименея клятвы произнес слова,
— Москва.
Есть город, где измены ревность испытал он как супруг,
— Санкт-Петербург...
Есть город, где жил Пушкин как любовник и повеса,
— Одесса.
Есть город, где он Гименея клятвы произнес слова,
— Москва.
Есть город, где измены ревность испытал он как супруг,
— Санкт-Петербург...
Когда в небытие со временем уйдёт мой Мир,
Когда закроет сцену занавеса мрак,
В мое отсутствие не прекратится жизни пир,
И не помянут меня оба: друг и враг.
Жизнь задаёт вопрос: «Иметь иль не иметь?»
«Какая разница?» — ей на вопрос вопросом отвечает смерть.
Что делать мне с собой теперь не знаю,
Не различаю больше бодрствую иль сплю,
Мой разум восстаёт и шепчет: «Проклинаю!»,
А сердце продолжает говорить: «Люблю!!!»
Сегодня я приду чуть позже,
Не раздеваясь, прямиком,
В одном пальто свалюсь на ложе,
Спугну кота и заблюю весь пол.
Твои слова сегодня даже строже,
Как будто снова восемнадцать,
Как будто некуда деваться
Нам друг от друга до сих пор.
Ты спросишь, как там на чужбине,
Кого встречал и скольких целовал,
Я промолчу, увидев пятый сон о миме,
Что так болел и даже не вставал.
Ты спросишь, сколько стоит Питер,
И сколько грамм в стаканах, что поднял,
Ты спросишь, много ли отснял Юпитер,
Я упаду во сне, считая, что пропал.
Ты спросишь разрешения вернуть назад
То время, что уже прошло,
Пожав плечами, брошу взгляд я на пол,
Ты спросишь у меня, как запад,
И я скажу, что к черту всё пошло.
Поэзия не изменяет мир:
лишь выживает – как река за счёт
безлюдных берегов, где, мимо смертью чувств
известных городов, ферм, издающих хруст
от одиночества, она на юг течёт
посредством уст.
Мне строчки эти Осипа по духу так близки,
Души Еврейской россыпи, боль грусти и тоски.
Любви просроченной дурман кладём на памяти мы полку.
Ведь поддаваться на обман, увы, нет никакого толку.