Господин Адем, первый источник нашей любви это мама. Разве это не так для всех? Сначала нас отдают ей на руки. Она жизненный источник. Она дает нам молоко, смотрит, воспитывает, иначе мы умрем. То есть первую попытку связи мы проживаем с мамой. И эти отношения становятся примером, подобием отношений, которые мы будем проживать в будущем. И если в этих отношениях что-то идет не так, мы можем чувствовать себя словно в порочном круге, потому что мы так научены.
Мужчины, по крайней мере некоторые, нередко совсем по-другому, с новой нежностью начинают относиться к матери своего ребёнка.
Новая Луна зовет Новую Луну, и девять Лун ведут свой вещий хоровод, зовут десятую. Любящий лик смотрит в любящий лик, и, когда любовь переплеснет через край, в тайности возникает новое существо, чтоб творить жизнь, чтоб любить освеженною новой любовью Землю и Звезды, Солнце и Луну, себя и цветы, себя и материнскую грудь, таинственнее которой в ее жизнетворчестве нет ничего среди таинств красоты. В неистощимой сказке жизни, плещущей звездными водоворотами, женская тайна, материнское лоно, пребудет навсегда самым звездным знаком, пока будут в мире ночи и дни.
Девять Лун благостно колдуют в ворожбе меняющихся ликов. Девять белых прях прядут в запредельности белую ткань для новой жизни. И два целующиеся рта, из ночи в ночь, блаженны, в самозабвении, не чувствуя, не зная, что уже новая душа незримо начала жить на Земле, а девять белых прях, медленно и верно, ткут и прядут тонкую ткань свежего бытия, новое лунное тело, которое будет солнечно мыслить и солнечно любить.
Благо тому, кто зачат под верным звездным знаком. Благо той малой возникшей жизни, над которой ворожит любовь, одна любовь, двояко играющая в двух сердцах, мужском и женском. Через преграды вещества до тонкой среды доходит тонкий луч. И счастлив бывает в своей жизни тот, кто еще до рожденья был благословлен ликующим чужим счастьем, не чужим, родным, счастьем двоих, которым было так хорошо от ласки, что, играя друг с другом в игру блаженства, невольно они стали отцом и матерью. От боли не уйти ни одному живому. Но и над болью, которая должна прийти и придет, раз горевшее, полное счастье будет стоять далеким светом всю длительность жизненного времени, как долго стоит и не гаснет небесная риза Северного сиянья над холодным пространством обледеневшего Океана, где суровы ветры и причудливы живые существа.
Поступки, что ты совершаешь сейчас, облекут в форму твое будущее. А быть ему хуже или лучше – это уже дело твоего выбора.
У неё был своеобразный предлог не задумываться о будущем: короткая линия жизни.
Мне кажется, мы говорим немного не о том. Мы уходим куда-то в политику, в экономику, в либеральные ценности. Тема не раскрыта. Потому что на самом деле вопрос, что будет после коронавируса — это вопрос абсолютно нравственный. Возможно, я скажу крамолу, потому что здесь есть люди более грамотные, но экономика восстановится, как только эпидемия пойдет на спад. Для религиозного человека есть замысел Творца. Вопрос: есть ли мы в этой жизни? Насколько мы соответствуем этому замыслу? Коронавирус — это часть замысла Творца. Важны выводы, которые мы из этого сделаем. Парадоксальным образом мы сейчас отмечаем траур по поводу эртднитт, которая произошла примерно две тысячи лет назад, во втором веке. Эта болезнь в Талмуде называется дифтерия. Она поражает верхние дыхательные пути. В результате человек умирает от удушья. Да, есть вполне конкретные физические причины. Но параллельно с этим есть и духовные причины. Причины в том, что люди не уважали друг друга. Так считали мудрецы, которые жили в то время. Мы говорили о том, изменится человек или нет. Антропоморфно человек не меняется очень давно. Когда мы говорим про изменение, то когда человек раскаивается — это и есть изменение. Он может оставаться тех же политических убеждений. Но вот чувство раскаяния... В еврейском языке есть слово «эмуна». Почти как иммунитет. Это — вера. Раскаяние — не обязательно в грехе. Это осознание, что мы зашли куда-то не туда. Это есть изменение. Внешне оно никак не проявляется. Если раскаются, больницы, конечно, не опустеют. Всевышний дал врачам право лечить. Врач лечит лекарством, а Всевышний помогает или не помогает. Есть еще дополнительное духовное усилие. Вопрос в том, насколько мы соответствуем духовным ценностям. Когда мы говорим о ценностях, мы вкладываем в это слово различный смысл.
Но никто не жил в прошлом, и никто не будет жить в будущем. Настоящее — это форма всей жизни.
Давайте решим о нашем будущем в будущем.
Ужасно, когда приличная женщина, родив ребёнка, начинает болтать о каждой минуте его жизни. Это самое несексуальное, что только есть в мире!
Жить будущим нельзя. Им можно только стареть.
Если бы в моих силах было очистить память от дерьма прямо сейчас, то я не посмел бы... потому что оно может мне пригодиться в будущем.
Cлайд с цитатой