Никто не может дать тебе свободу. Никто не даст тебе равенство, справедливость или что-либо другое. Если ты мужчина, возьми их сам.
Демократия — это пространство договорённости свободных, вооружённых мужчин.
Никто не может дать тебе свободу. Никто не даст тебе равенство, справедливость или что-либо другое. Если ты мужчина, возьми их сам.
Если женщине нравится общество мужчины, то почему бы ей не взять его за руку и не предложить прогуляться с ней? Но какая бы женщина из тех, кого он знал, смогла бы произнести эти слова? Это была женщина совершенно другого сорта. Эта женщина была свободна!
Нас лишают удовольствия, чтобы доминировать над нами, но не могут лишить способности мыслить.
— Если бы Этельвульф просил разрешения тебя избить — я бы разрешил.
— Это все равно, я не принадлежу тебе, отец, как и любому другому мужчине. Я свободна.
Думаю, ты хочешь меня спросить: «Почему именно он?» Потому что я хочу, чтобы меня держали. Сейчас я освободила свои руки от пут... в конце концов, я выбираю парней по рукам.
Нас лишают удовольствия, чтобы доминировать над нами, но не могут лишить способности мыслить.
Повесив трубку, погоревал немного, что этот славный период скоро закончится, поскольку женщина, получив хотя бы минимальную власть над мужчиной, тут же развязывает вероломную войну по захвату его свободы и времени. Свободы, по мнению женщин, у мужчин быть не должно, поскольку она ведет к ненужным мыслям и поступкам, а все время нужно посвящать им, женщинам. Поэтому надо радоваться тому славному отрезку в отношениях, когда женщина ещё кредитует мужчину хорошим настроением и хотя бы визуальной демократией. Потом такого уже не будет...
— Я знаю только ее, женщину, которую я прежде любил.
— Женщина, которую ты прежде любил, без вопросов и жалоб пожертвовала жизнью, ради мужчины, выбравшего терновый венок. Подумайте, сэр, я ведь могла бы не любить человека, который пригвоздил себя к кресту свободы. Где эта свобода сейчас, сэр? Где эта свобода была лично для меня?
Я — не расист… В прошлом я разрешал себе огульно обвинять всех белых людей, всю белую расу, и мои слова причинили вред некоторым белым, которые, возможно, не заслуживали такого отношения к себе. Но набравшись религиозных знаний в ходе моего недавнего паломничества в святой город Мекку, я больше не подписываюсь под обвинениями в адрес никакой из рас. Отныне я стремлюсь жить жизнью праведного мусульманина, чтущего Сунну. Я хочу повторить ещё раз, что я — не расист, и не подписываюсь под убеждениями расизма. Я могу заявить со всей искренностью, что я желаю только свободы, правосудия и равенства, жизни, свободы и счастья для всех людей!