Когда умрёшь, все начинаешь видеть яснее. Как будто больше никого нет. Знаешь? Ты — как огромная, плотная дыра в мироздании, и у этой дыры силуэт человека.
Боги умирают, когда их забывают. И люди тоже.
Когда умрёшь, все начинаешь видеть яснее. Как будто больше никого нет. Знаешь? Ты — как огромная, плотная дыра в мироздании, и у этой дыры силуэт человека.
Боги умирают, когда их забывают. И люди тоже.
– Я не боюсь упасть, – сказал он самому себе. – Я боюсь того, когда перестаешь падать и наступает смерть.
Впрочем, он знал, что лжет. Боялся он самого падения… тщетного размахивания руками, кувыркания в воздухе, сознания того, что он ничего не может поделать, что никакое чудо его не спасет…
Во всей Библии Иисус только одному парню пообещал место рядом с собой в раю. Не Петру, не Павлу, и никому из всех этих ребят. А вору, приговоренному к смертной казни, которого распяли вместе с ним. Так что не трогай ребят из камеры смертников. Может, они знают что-то такое, чего не знаешь ты.
В мире, где каждый день умирают десятки людей, нам нужно помнить, что на каждое мгновение горя, когда из этой жизни уходит человек, приходится мгновение радости, когда на свет рождается дитя.
Я приду Смертью,
Разрушителем Миров.
Когда не знаешь, куда идти, дорога всегда кажется длиннее, не замечали? Первый раз идешь будто целую вечность, а потом хоп — и уже на месте.
Жаль, что я с ним так и не познакомлюсь… Но он узнает, за что я погиб, и, я надеюсь, поймёт. Я старался сделать более счастливым мир, в котором ему предстоит жить.
— Он задница. И всегда был задницей. И всегда будет задницей. Кое-кто задницей рождается и задницей остается, вот и весь сказ.
На том поле под паром, где он обнаружил последнюю остановку сестры, он сидел с прогнившей головой Сюзанны в руках, пока ветер уносил обрывки странички прочь, и чувствовал себя так, будто её смерть втолкнула его в новый мир — кошмарное место, где никому нельзя доверять, а земля в любой миг может поглотить и тебя, и твои мечты. А если не земля, до тебя доберутся койоты или придёт с ножом Папа и снимет с твоей души грех, а с твоего черепа — скальп.
Как лучше жизнь прожить? То ль мир завоевать,
То ль в уголке своем беспечно пировать?
Чтоб заключить весь мир в своей груди, о смертный,
По сотне раз на дню ты должен умирать.