На Арлингтоском кладбище полно трупов, это же кладбище!
Когда я смотрю на кость, это не просто предмет, который я не связываю с собой. Это часть человека, который жил так же, как и я.
На Арлингтоском кладбище полно трупов, это же кладбище!
Когда я смотрю на кость, это не просто предмет, который я не связываю с собой. Это часть человека, который жил так же, как и я.
— Ты будешь взрослым. Или хотя бы попробуй.
— В Рождество все ведут себя как дети.
— Нет же, только дети.
— Я буду в любимой пижаме мечтать о гидроцикле. Гидроцикл под ёлкой. Счастливо его затолкать незаметно.
— У нас в семье есть хоть один взрослый?
— Я? Навряд ли в рождественское утро.
Подросткам всё вокруг кажется таким одинаковым, поэтому они пытаются бунтовать в доступных им формах.
— В тот день я провел там всего двадцать минут и я вижу это до сих пор, стоит мне закрыть глаза.
— Я понимаю.
— Нет, простите, вам этого не понять. Это был лучший момент в моей жизни. Лучше брака, детей и всего. Я не сужу о том, хорошо ли это. Но я знаю, что Кэл был таким же. Таковы мы все, кто там побывал. И мы готовы на все, чтобы туда вернутся.
— Не слышали о собирателе костей? Кости собираются вместе, чтобы мертвый спокойно отправился в мир иной.
— Не уверена, что я верю в загробный мир.
— Не важно, во что вы верите. Вы — собиратель костей. Это хорошо. Вы помогаете духам.
— Спасибо. Это лучшие слова о моей работе, которые я слышала.
— Я сдаюсь. Игрушка победила.
— Ты не смогла её собрать?
— О, детка, даже НАСА не смогли бы её собрать.
Мы — приматы, социальные существа, в нашей ДНК записано защищать потомство, даже друг от друга.