Мне же страшно!
понимаешь, страшненько,
как любому дереву в печи.
Не хочу, чтоб говорил Калашников,
когда Бах предательски молчит.
Мне же страшно!
понимаешь, страшненько,
как любому дереву в печи.
Не хочу, чтоб говорил Калашников,
когда Бах предательски молчит.
Человек, подобен воде, которая разорвет что угодно, освобождаясь, если довести ее до определенного состояния и при определенных обстоятельствах. Замороженное общественное сознание ведет к разрушению государства.
Моя Родина — женщина в доме с разбитыми стёклами.
Она плачет и плачет и, кажется, даже скулит.
Виноваты в кровавой междоусобице не те, кто, будучи угнетенным, вынужден был взяться за оружие, а – те, кто вынудил первых взяться за оружие.
Однажды мальчуган увидел новости,
А в новостях бомбят своих свои же,
Не важно где, в Славянске ли, в Париже,
Ведь Родины не может быть у подлости.
Хоть до сих пор волненьям нет конца,
Пора подумать об успокоенье
И подготовке будущей войны,
На этот раз далеко на чужбине.
Не будут поножовщина и кровь
Разъединять людей одной породы.
Отныне близкие и земляки
Окажутся в одном ряду друг с другом.
Как невыносимо трудно было пережить те ночи, ведь убивать тогда было проще, чем не убивать. Для испанца убить другого испанца — дело патриотическое.
Идёт на дудочки камыш,
народы на убой.
Но чтобы ни было, малыш,
есть только мы с тобой.
И курага, и яблок снег
и вересковый дым.
Мир существует лишь для тех,
кто любит и любим.
В гражданской войне не бывает победителей. Это только кажется, что одна сторона доказала своё превосходство. В русской смуте проиграли все, потому что страна оказалась затоплена кровью.
Они научились героически умирать за идею, но разучились при этом понимать, в чём именно эта идея заключалась. Нельзя бесконечно жить по принципу Портоса «дерусь, потому что дерусь». Особенно когда жизнь эта проходит в огне бесконечных атак без единого выстрела. Отсутствие внятной идеи губило все. Большевики пообещали землю крестьянам и фабрики рабочим. Белое движение ограничилось лозунгом «Единая и неделимая Россия». Для победы в Гражданской войне этого, мягко говоря, было недостаточно.