Гнев — странная штука. Он живет недолго, пока человека, на которого гневаешься, видишь глаза в глаза, стоит отвернуться, как ослепительная сила его уходит, градус мельчает и вот уже простая комнатная злость остается на донышке.
Нет ничего страшнее гнева когда-то близких нам людей. В отличие от всего остального мира они знают все наши секреты, все слабые места и каждую болевую точку. И когда они злятся, то бьют со всей силы так больно, как только могут. И считают себя вправе это делать — именно потому, что когда-то были близкими и пользовались нашим доверием. Так что, в очередной раз открывая кому-то душу, неплохо бы помнить о том, что и этот человек когда-то может стать бывшим близким…
По возвращении домой душевное напряжение Любской разрешилось отчаянием, которое не было тихо и безвыходно: нет! рыдания её были гневны: краска на лице, взгляды и движения доказывали, что для её горя есть ещё облегчение; известно, что ничего нет страшнее тихой скорби.
Эта страна основана эмигрантами. Отбрось свои европейские комплексы неполноценности. Здесь ты снова человек, а не истерзанный комок плоти, прилепленный к собственному паспорту.
Со временем люди обновляются и заменяются. Они подобны растениям: рождаются, цветут, плодоносят и гибнут... Но потом они рождается снова.
Как вы говорили, у вас тут тридцать три человека. А люди говорят. А вон тот жирный особенно говорлив. Неважно, насколько глубоко вы нас закопаете, толки не похоронишь.
Человеческое общество так уж устроено, что даже в глухих городишках кварталы делятся на лощеные и малоприглядные.
Cлайд с цитатой