Природа безучастна: покорных ей много, но вечность суждена не покорным, а покорности.
У природы много способов убедить человека в его смертности.
Природа безучастна: покорных ей много, но вечность суждена не покорным, а покорности.
Шумел океан. Вечный и одинаковый . Везде и всегда океан был свободным. В него могли лить отраву, в нём могли чертить границы.
А океан жил.
Океан не помнил обид.
Подобно небу, он верил в свободу, подобно небу — не терпел преград...
Я буду молчать и смотреть на горизонт,
В ту точку, где земля сходится с небом.
Всё меняется, всё течёт, но одно
Навсегда останется неизменным.
У природы много различных способов убедить человека в его смертности и ничтожестве — безостановочное движение моря, бешеная сила бури, толчки землетрясений, долгие перекаты небесной артиллерии, но самым поразительным, поражающим до отупения, является воздействие Белого Безмолвия. Всякое движение останавливается, небо безоблачно и точно вылито из свинца; малейший шепот кажется святотатством, и человек становится робким и пугается звука собственного голоса. Он — единственный знак жизни среди призрачной пустыни этого мертвого мира, и он пугается своей дерзости и чувствует себя несчастным червяком, ничем больше.
У природы много способов убедить человека в его смертности: непрерывное чередование приливов и отливов, ярость бури, ужасы землетрясения, громовые раскаты небесной артиллерии.
Вечность пахнет нефтью, потому что вся материя вселенной за свою долгую бесконечность множество раз составляла организмы живых существ.
Задача жизни — продолжение рода, закон её — смерть.
Девушка — существо, на которое приятно посмотреть.
— Да, симпатично.
— Сэмуэль, когда же ты научишься наслаждаться природой? Она наполняет тебя спокойствием, врачует сердце. Горы, реки, бесконечные равнины, луна, миллиарды звезд. Любой почувствует себя спокойным и умиротворенным, даже самый отчаянный мизантроп или пропащий грешник.
— А кто такой мизантроп, Артур?
— Такой гавнюк, который ненавидит всех остальных гавнюков.
— Я что к тебе обращаюсь, черная рожа?
— Он прав, Сэмуэль. Мизантроп — это тот, кто ненавидит людей.
— Такой, как мы. Мы мизантропы?
— Нет, мы семья.
Он готов поверить, что Бог есть любовь, но диву даешься, как любящий и всеблагой Бог мог сотворить мужчину и женщину достаточно разумными, чтобы высадиться на Луне, и достаточно бестолковыми, чтобы в конце концов не перестать возлагать надежду на такие понятия, как «отныне и вовек».