... И свеча, при которой она читала исполненную тревог, обманов, горя и зла книгу, вспыхнула более ярким, чем когда-нибудь, светом, осветила ей все то, что прежде было во мраке, затрещала, стала меркнуть и навсегда потухла.
Он видел, что глубина её души, всегда прежде открытая перед ним, была закрыта от него.
Мы любим себе представлять несчастие чем-то сосредоточенным, фактом свершившимся, тогда как несчастие никогда не бывает событие, а несчастие есть жизнь, длинная жизнь, несчастная, то есть такая жизнь, в которой осталась обстановка счастья, а счастие и смысл жизни — потеряны.
Сейчас ей казалось, что легче получить пулу в плечо, чем очутиться рядом с человеком, у которого погиб близкий.
Они любили друг друга, несмотря на различия характеров и вкусов, как любят друг друга приятели, сошедшиеся в первой молодости, но, не смотря на это, как часто бывает между людьми, избравшими различные роды деятельности, каждый из них, хотя, рассуждая, и оправдывал деятельность другого, в душе презирал её.
Он чувствовал, что не может отвратить от себя ненависти людей, потому что ненависть эта происходила не оттого, что он был дурен (тогда бы он мог стараться быть лучше), но оттого, что он постыдно и отвратительно несчастлив.
Туда! — говорила она, глядя в тень вагона, на смешанный с углем песок... — Туда, на самую середину, и я накажу его и избавлюсь от всех и от себя.
Ну, и в итоге всем, кто потерял, хочу сказать: боль потери уляжется, подсотрется, размоются краски; все позабудется, хоть и не до конца, но заживет и кровоточить уже не будет; напоминать о прошлом будет только шрам, поэтому крепитесь и терпите.
— Да что же, я не перестаю думать о смерти, — сказал Левин. — Правда, что умирать пора. И что всё это вздор. Я по правде тебе скажу: я мыслью своею и работой ужасно дорожу, но в сущности — ты подумай об этом: ведь весь этот мир наш — это маленькая плесень, которая наросла на крошечной планете. А мы думаем, что у нас может быть что-нибудь великое, — мысли, дела! Всё это песчинки.
— Да это, брат, старо, как мир!
— Старо, но знаешь, когда это поймёшь ясно, то как-то нынче всё делается ничтожно. Когда поймёшь, что нынче-завтра умрёшь и ничего не останется, то так всё ничтожно! И я считаю очень важной свою мысль, а она оказывается так же ничтожна, если бы даже исполнить её, как обойти эту медведицу. Так и проводишь жизнь, развлекаясь охотой, работой, — чтобы только не думать о смерти.
Кити посмотрела на его лицо, которое было на таком близком от неё расстоянии, и долго потом, через несколько лет, этот взгляд, полный любви, которым она тогда взглянула на него и на который он не ответил ей, мучительным стыдом резал её сердце.
Её смерть сделалась препятствием для другой любви. Ребёнок, которого я любил, ушёл. Но долго после её смерти я чувствовал, как её мысли текут сквозь мои. Отрава осталась в ране, и рана никак не затягивается.
Cлайд с цитатой