Клятва ещё не значит, что это правда. Ты вот клянёшься, что уплатишь мне долг, а я от тебя ещё гроша ломаного не видел.
Ложь перестаёт быть ложью, когда клянешься говорить правду.
Клятва ещё не значит, что это правда. Ты вот клянёшься, что уплатишь мне долг, а я от тебя ещё гроша ломаного не видел.
Вырвав человеку язык, вы не докажете, что он лжец, а лишь дадите понять, что боитесь его слов.
Их так много, этих обетов... язык устанет клясться. Защищать короля. Повиноваться королю. Хранить его тайны. Исполнять его приказания. Отдать за него жизнь. Повиноваться своему отцу, помимо этого. Любить свою сестру. Защищать невинных. Защищать слабых. Уважать богов. Подчиняться законам. Это уж чересчур — что бы ты ни сделал, какой-нибудь обет да нарушишь.
Погляди вокруг и принюхайся хорошенько: здесь все лжецы, все до одного, и каждый лжет лучше, чем ты.
Это не значит, что не существует ни правды, ни лжи. Это значит, что мы творим правду и ложь и несем личную ответственность за то, что истинно, а что ложно. Мы несем личную ответственность и за суждения о том, что есть добро и что есть зло, и за то, что позволяет злу свободно разгуливать по свету или же ставим его на службу.
Колдовство — это соус, которым дураки поливают своё поражение, чтобы скрыть вкус собственной оплошности.
Ты можешь назвать его [сон] зелёным, если хочешь... но не забудь при этом о тех десятках тысяч снов, которые не сбылись.
К сожаленью, в наши дни не только ложь, но и простая правда нуждается в солидных подтвержденьях и доводах.