Прошлое не может испортить нам жизнь, если мы останемся вместе.
Я помню, как она умирала, сохраняя свою издевательскую улыбку на губах. Она и тогда знала, что в конце концов победит.
Прошлое не может испортить нам жизнь, если мы останемся вместе.
Я помню, как она умирала, сохраняя свою издевательскую улыбку на губах. Она и тогда знала, что в конце концов победит.
— Значит, миссис Ван-Хоппер надоел Монте-Карло, — сказал он, — и она хочет вернуться домой. Я тоже. Она — в Нью-Йорк, я — в Мэндерли. Какое из этих мест предпочитаешь ты? Выбирай.
— Не шутите такими вещами, это нечестно.
— Если ты думаешь, что я один из тех людей, которые любят острить за завтраком, ты ошибаешься, — сказал он. — У меня по утрам всегда плохое настроение. Повторяю, выбор за тобой — или ты едешь в Америку с миссис Ван-Хоппер, или домой, в Мэндерли, со мной.
— Вы хотите сказать, вам нужна секретарша или что-нибудь в этом роде?
— Нет, я предлагаю тебе выйти за меня замуж, дурочка.
Я слишком много думал о ***рли, и его я ставил на первое место. А такую любовь не проповедуют в церкви. Христос ничего не говорил о любви к камням, скалам, дому, земле, на которой родился, к своему маленькому королевству.
Не позволяйте мне задерживать вас. Ведь мода сейчас так быстро меняется, что она может стать другой, пока вы поднимаетесь по лестнице.
Я думаю только о тебе, — сказал он. — Больше я ни о чём не сожалею. Если бы я мог вернуться назад, я бы снова сделал то же. Я рад, что я убил Ребекку. Меня никогда не будут мучить угрызения совести из-за неё. Никогда. Но ты... Я не могу забыть, что я сделал тебе. Я глядел на тебя весь ленч, я не мог думать ни о чём другом. Оно исчезло навсегда, это забавное, юное, потерянное выражение, которое я так любил. Я убил его, когда я рассказал тебе о Ребекке. Исчезло навсегда. Ты повзрослела за одни сутки...
— Я бы хотела, чтобы мне было тридцать шесть лет и я носила чёрное атласное платье и жемчужное ожерелье.
— В таком случае вы не сидели бы со мной в этой машине, — сказал он. — И оставьте, пожалуйста, в покое ногти, они и так обкусаны до мяса.
— Вы, возможно, сочтёте меня дерзкой и грубой, — продолжала я, — но мне хотелось бы понять, почему вы зовёте меня кататься день за днём. Вы очень добры, это сразу видно, но почему вы избрали именно меня объектом своего милосердия?
— Я приглашаю вас, — сказал он серьёзно, — потому что вы не носите чёрного атласного платья и жемчужного ожерелья и вам нет тридцати шести лет.
— Я бы хотела удержать навсегда эту вот минуту, никогда её не забыть.
— Чему это комплимент — хорошей погоде или моему искусству водителя? — спросил он и засмеялся; так брат мог подшучивать над сестрой.
Частичка нашей души, частичка прожитой жизни остается там, где мы были и куда уже никогда не вернемся.