— Можно ли убивать с верой в бога?
— Да только так и происходит... Перекрестясь режут, помолясь пытают, отслужив молебен — лютуют и насилуют.
— Неужели никто не замечает?
— Замечают. Однако и здесь есть лазейка... Если смерть — это второе рожденье, то убивать можно. Бог послал меня убить, чтобы убитый родился на тот свет. Логично?
— Сердце с этим не примиряется.
— Вот сердцу и верь.
... не надо быть религиозным человеком, чтобы испытывать сострадание и быть милосердным.
Если люди хороши только из-за боязни наказания и желания награды, то мы действительно жалкие создания.
А наш король — ничтожество!
Он знает способ казни:
Как учинить безбожество
Путём богобоязни!
Невинною овечкою
О Родине — о маме,
С потухшею со свечкою
Молится он в храме;
В смирении унитаза
Он кланяется святыне,
Да крестится два раза...
Скажу я вам: поныне:
В России лишь сугробы,
Медведи, водка, вилы;
Всё только русофобы
Да славянофилы...
Людям свойственно перекладывать ответственность на кого-то, и вот когда уже совсем не на кого, они кричат в небо, потому что бог — это всего лишь концепция, которой мы измеряем свою боль.
— Ты ведь веришь в Творца?
— ... Я — верю. Искренне. Но — в Творца. Мы — его дети. Маленькие, неразумные… глупо сердиться на своих детей. Их надо просто воспитывать. И воспитывать так, чтобы дети достигли уровня своего отца и превзошли его! Но не так же! Вера — она в душе. А религия… Это вот именно как церковь и кладбище! И там и тут — кресты. Но разница — принципиальная. Верить можно и как и где угодно. А религию придумали люди. Чтобы стричь барыши.
Старые религии хоть и поистаскались, но в них есть большой плюс: понятие греха. Страх быть неугодным Богу многих человеков превращает в людей.
Как бы ни были несовершенны попытки существовавших и существующих религий измыслить картину загробного мира, но даже и тогда, когда вера человека носит неопределенный характер и предлагаемые ему догматы никак не согласуются с его смутными представлениями о вечности, все-таки в последнюю минуту невольный трепет овладевает его душой.
Кто начинает с того, что любит христианство больше, чем истину, кончит тем, что полюбит свою собственную секту или церковь больше, чем христианство, и наконец — самого себя больше, чем все остальное.
Cлайд с цитатой