Стивен Кинг. Пляска смерти

Я считаю, что в конечном счете мы одиноки и любой контакт между людьми, каким бы длительным и глубоким он ни был, всего лишь иллюзия, но по крайней мере чувства, которые мы называем «позитивными» и «конструктивными», есть попытка поиска, попытка вступить в контакт, установить какое-то взаимопонимание. Любовь и доброта, способность понимать и чувствовать — это то, что мы знаем о светлом. Это усилие связать и объединить; это чувства, которые сближают нас, хотя, возможно, и они тоже не более чем иллюзия, помогающая нам легче переносить бремя смертного человека.

10.00

Другие цитаты по теме

В любом возрасте одиночество и испуг не в радость, но особенно они ужасны в старости.

Я полагаю, что мы все душевно больны; те из нас, кто не попал в психлечебницу, только лучше маскируются — и, может быть, это еще хуже.

Одиночество — не самое худшее, что может выпасть на долю человека. Вспомним к примеру, церебральный паралич или болезнь Лу Герига. Одиночество — часть программы, заложенной в человека, ничего больше.

«Всегда быть одному слишком много для меня» – так думает отшельник. «Всегда один и один – это дает со временем двух».

Я и меня всегда слишком усердствуют в разговоре; как вынести это, если бы не было друга?

Всегда для отшельника друг является третьим: третий – это пробка, мешающая разговору двух опуститься в бездонную глубь.

Я не верю в проклятия. Так же, как и в привидения или в посланцев иного мира. Но я верю, что события и чувства способны передаваться друг другу... как молоко в открытой коробке перенимает запахи специй и фруктов, если его на некоторый срок оставить в холодильнике.

Невозможно определить, когда человек проявляет истинные чувства, а когда только прикидывается.

Жестоки чувства одиночества и жажды, но страшно — если ты к ним вовсе не привык.

— А что, если человек, чувствовавший себя невероятно несчастным, решил немножко побыть в одиночестве, упаковал чемоданы, а потом взял и пропал по-настоящему? Никто не станет искать его только потому, что он выражал недовольство своей жизнью? Но ведь мы все время от времени жалуемся на жизнь, разве нет?

Сэнди молчала.

— Я не прав? Вот вы, разве вы не хотели бы, чтобы вас нашли?

— Джек, я скажу вам одно. Единственная вещь, которая приводит в отчаяние больше, чем невозможность кого-то отыскать, — это когда не могут найти тебя. Я бы очень хотела, чтобы меня кто-нибудь нашел. Больше всего на свете хотела бы, — твердо сказала она.

— Жизнь — это не роман, Алекс. Она может внезапно прерваться. Как-то мы с мамой обедали около «Дэйли Плаза». На моих глазах автобус сбил человека. Он умер у меня на руках. И я подумала: неужели вот так можно умереть в день Святого Валентина? Я подумала обо всех, кто любил его, кто ждал его дома и больше никогда не увидит. А потом я подумала: а если у человека никого нет? Если всю жизнь никто и нигде не ждал его? Тогда я поехала в дом у озера в поисках ответа и нашла тебя... И я позволила себе увлечься этой прекрасной фантасмагорией, в которой время остановилось... Но это не настоящая жизнь, Алекс. Я должна научится жить той жизнью, которая у меня есть. Прошу тебя, не пиши мне больше. Не пытайся найти меня. Позволь мне отпустить тебя...

Я чувствую то же самое, что, должно быть, чувствует птица, когда наступает осень, и она знает... каким-то образом просто знает, что должна лететь домой. Это инстинкт... и, если на то пошло, я верю, что инстинкт — железный скелет под всеми нашими идеями о свободе воли.