Судя по всему, мой отец умер в полном отчаянии. Года за два до смерти он рассказал одному актеру, с которым разговорился на ступеньках церкви в Сибиу, что не раз спрашивал себя, остался ли для него, после всех несправедливо обрушившихся на его голову испытаний, хоть какой-то смысл в слове «Бог». Когда тебе за семьдесят и пятьдесят из них ты отдал церкви, всерьез усомниться в Боге, которому ты столько служил! Думаю, это было для него настоящим пробуждением от многолетнего сна.
Несмотря на то, что времена меняются и будут меняться всегда, человек в основе своей остается тем же. Два тысячелетия он нес наказание за то, в чем он не должен был быть обвинен вообще. Мы устали от недостатка заслуженных нами удовольствий жизни. Сегодня, как и всегда, человеку нужно насладиться здесь и сейчас, вместо того, чтобы ждать получения своих наград в раю. Так почему бы нам не заиметь религию, основанную на вольности? Несомненно, она согласуется с природой зверя. Мы более не немощные просители, трепещущие пред беспощадным «Богом», которому по большому счету плевать, живы мы или мертвы. Мы — гордые, уважающие себя люди, мы — Сатанисты!
Вспоминаю девицу, которую я, только попав тогда в Париж, подцепил на бульваре Сен-Мишель. По ее словам, она жила до того одиноко, что воспринимала свой будильник как что-то одушевленное, как живое существо: поцокивает, сообщает время, даже по-своему двигается. Сиротство человека в больших городах. Насколько помню, она даже сказала, будто иногда его ласково поглаживает, этот будильник. И добавила: «Кроме него, у меня больше никого нет».
Экзистенциализм – это не что иное, как попытка сделать все выводы из последовательного атеизма. Он вовсе не пытается ввергнуть человека в отчаяние. Но если отчаянием называть, как это делают христиане, всякое неверие, тогда именно первородное отчаяние – его исходный пункт. Экзистенциализм – не такой атеизм, который растрачивает себя на доказательства того, что бог не существует. Скорее он заявляет следующее: даже если бы бог существовал, это ничего бы не изменило. Такова наша точка зрения. Это не значит, что мы верим в существование бога, ... В этом смысле экзистенциализм – это оптимизм, учение о действии. И только вследствие нечестности, путая свое собственное отчаяние с нашим, христиане могут называть нас отчаявшимися.
А верить в то, что мы сооружаем,
от них никто не требует. Одно,
должно быть, дело нацию крестить,
а крест нести — уже совсем другое.
I did not run to you,
Lost on my road of ruin
I did not run to you,
In my Godless run.
Long had I gone to be
A slave to my eyes,
Lost at that cross to kneel
Amazing grace saved my life...
No, I cannot breath no more,
No, I cannot breath no more,
No, I cannot feel for sure.
No, no I cannot breath no more.
Oh how long, Lord?
Did I kneel at the crossroads and run!
Oh, bow down now,
My king, my God, I come!
— Богам нет ни малейшего дела ни до нашего возникновения, ни до нашего конца, ни вообще до смертных, – продолжала рыдать Клавдия.
— Нет, что ты, что ты говоришь, – Авигея легла рядом и нежно гладила ее по спутанным волосам.
— Это не я, это Эпикур, – устало прошептала Клавдия.
Cлайд с цитатой