Время — не такое, как на вокзальных часах, где большая стрелка рывком отмечает сразу протекшие пять минут, а скорее такое, как на крошечных часиках, когда движение стрелки остаётся неуловимым, или такое, когда незримо для глаз растёт трава, хотя втайне она все же вырастает, и в один прекрасный день это становится совершенно очевидным.
Время — самое лучшее и настоящее из того, что мы даем, и дар наш — песочные часы, — ведь горлышко, в которое сыплется красный песок, такое узенькое, струйка песка такая тоненькая, глазу не видно, чтобы он убывал в верхнем сосуде, только уже под самый конец кажется, что все проистекает быстро и проистекало быстро...
Нет, смерть не пугало и не тайна, это простое, разумное, физиологически необходимое явление, которое можно только приветствовать, и размышлять о ней дольше положенного значит обкрадывать жизнь.
О, любовь — ничто, если в ней нет безумия, безрассудства, если она не запретна, если боится дурного. А иначе — она только сладенькая пошлость, годная служить темой для невинных песенок...
Надеюсь, вы ничего не имеете против злости? Я считаю, что она самое блестящее оружие разума против мрака и безобразия. Злость, сударь мой, это душа критики, а критика — источник развития и просвещения.
Человек живёт не только своей личной жизнью, как отдельная индивидуальность, но — сознательно или бессознательно — также жизнью целого, жизнью современной ему эпохи.
Ведь когда говорят только глаза, они обращаются на «ты», если даже губы ещё ни разу не произнесли «вы».
О смерти ни один человек, если бы он ожил, ничего не смог бы толком рассказать, ведь смерть не переживают. Мы приходим из тьмы и уходим во тьму, между этим лежат переживания, но начало и конец, рождение и смерть нами не переживаются, они лишены субъективного характера, как события, они целиком относятся к сфере объективного.
Нашему времени стоит только услышать: «Я-де обладаю специфическим жизнеощущением», — и оно перед вами расшаркается.
Cлайд с цитатой