— Я планирую оставаться в таком настроении до тех пор, пока ты не переберешься через этот чертов перевал и не окажешься в цивилизации.
— Ну если под цивилизацией ты понимаешь войну, которая с цепом носится по стране, шарахая по всем, кто не успел от него увернуться, то я тебя не разочарую. Скоро мы будем в этой цивилизации по самые уши.
— И куда мы пойдем?
— Мальчишка сказал, что Ганс пришел с гор.
— А мой отец говорил, что ангелы создали пиво. Но это не значит, что ему стоило верить. Особенно когда он напивался.
— Проповедник, вот скажи мне, сколько раз за все годы, что мы знакомы, тебе удалось меня переубедить?
— Это не значит, что я должен прекратить попытки. Я, как всегда, приберегу свое «а я говорил» на тот случай, если тебе там открутят голову.
— Ты мне неделю назад твердил о христианских добродетелях и всепрощении.
— Я говорил о людях, а не о мерзких тварях.
— Порой границы между людьми и мерзкими тварями сильно стираются.
Слепая вера не помогает, друг Проповедник, а вредит. Это всё равно что неуправляемая карета, несущаяся под горку. Угробит и тех, кто сидит в ней, и тех, кто попадёт под колёса.
— Говорю тебе, с ним что-то не так. Он выглядит уж слишком задумчивым.
— Ты превзошел сам себя, подозревая человека в том, что он умеет думать.
Это улица. И она очень жестока. Я помнил это со времен своего детства в Арденау. Можно отпустить главного врага своей жизни, который проиграл тебе поединок во дворце, можно пожалеть противника на поле боя, но если тебя пытаются убить на улице, то ты должен убить в ответ. Как можно быстрее и без всякой жалости. Иначе раненые шакалы найдут тебя и завершат то, что не закончили.
Монастыри ничуть не лучше тюрем. И в тех и в других без следа исчезло достаточно большое количество людей.
Cлайд с цитатой