Есть проблемы, о которых лучше не знать.
Есть темы, которые лучше не поднимать.
Есть вопросы, которых лучше не задавать.
И если находится человек, который все это делает, —
то ему лучше не жить.
Есть проблемы, о которых лучше не знать.
Есть темы, которые лучше не поднимать.
Есть вопросы, которых лучше не задавать.
И если находится человек, который все это делает, —
то ему лучше не жить.
Прежде проблемы всегда были снаружи. А теперь, получается, внутри. То есть я сам, со всеми своими распрекрасными потрохами и есть моя главная проблема. Какой кусок себя отрезать и выбросить на свалку — так, выходит, стоит вопрос.
Я иду по дорогам судьбы, спотыкаясь на каждом ухабе.
А фортуны моей колесо позади, усмехаясь, катит.
Я собираю в сноп слова,
веревкой связываю строк;
прижатые, лежат, едва
дыша и смотрят за порог.
Сокровенное не выразишь словами —
в лучшем случае, таится между строк.
Лес шумит своими деревами
и в начинке заключен пирог.
Подросток по имени Филя
мечтал о ручном крокодиле;
а сам крокодил
по Филе грустил,
приятно упитанном Филе.
Большинство людей считает неразрешимыми те проблемы, решение которых их мало устраивает. И они без конца задают вопросы, хотя правдивые ответы им совершенно не требуются...
Перед Высшей Добродетелью бледнеют частные достоинства.
Перед Великим Царем смущаются остальные вельможи.
В свете луны тускнеют яркие звезды.
Но ничто мудрость без знания,
красавица без поклонников,
мир без красок и форм.
Если к тебе зачем-то приходят в голову мысли,
их гони от себя скорее, покуда не привязались.
Они не твои, запомни, и думать их на досуге
не лучше, чем где-то краденое развешивать на веревке.
Тебя, вероятно, могут однажды за них уважить,
сказать: посмотрите, этот чего у себя имеет;
но только взгляни — увидишь, что ты за колючим забором
и выйти один наружу навряд ли уже сумеешь.
Проволоки эти стальные — привычки о разном думать,
шипы, что торчат в беспорядке — отдельные мысли,
сужденья;
и куда не посмотришь, свой мысленный взор не кинешь —
сразу новый кусок отменной ограды строишь.
Там, за забором, жизнь, живая, как говорится,
розы и рододендроны, а может, простая сныть;
ходят животные твари, секвойи растут, баобабы
синеют горы и реки, желтеют пески пустынь.
Но это возможно, так, а может, совсем неправда,
а пока что надежно видно то, что забора внутри:
вырезанные из серой бумаги различные изображенья
того, из чего составлен, как говорят, настоящий мир.
Человеку, пишущему сочинение
на душу приходят сомнения,
так же идущие свыше,
как и то, что он пишет.